- Господин президент, как можно объяснить вашу принципиальную позицию в отношении диктатуры в Беларуси и сегодняшнюю попытку Совета Евросоюза снять санкции с преступников из клики Лукашенко?
- Это очень сложный выбор. Европейский союз и правительства стран ЕС должны сделать выбор - как изолировать диктатора и не нарушить при этом интересы рядовых граждан в стране. Для меня как для президента Европейского парламента это проще: у меня больше возможностей, чем у правительств, чтобы выступить и сказать «нет». Они же должны принимать во внимание очень конкретные интересы своих стран и иметь в виду, что экономический бойкот обычно оказывает большее влияние на их рядовых граждан, чем на верхушку правительства. Поэтому я бы не спешил с критикой такой позиции.
- На заседание Парламентской ассамблеи Евронест в этом году не были приглашены представители официальной власти. Была приглашена оппозиция. Это был серьезный сигнал поддержки демократическому движению Беларуси. Может, следует распространить эту практику и на саммит «Восточного партнерства» в Вильнюсе и пригласить туда только представителей демократического движения?
- Европейский парламент пригласил представителей гражданского общества и оппозиции в качестве теста. Если другие структуры Европейского союза или страна, которая сейчас председательствует в нем, — в данном случае это Литва — выберут аналогичную модель, то такое возможно. Но я не могу давать им советы. Они могут последовать нашему примеру, который, я считаю, был успешным.
- То есть, вы считаете, что государственные чиновники не должны участвовать в саммите?
- По крайней мере, не исключено, что лидеров белорусской оппозиции могут пригласить на саммит, но точно не в качестве официальных участников. Приглашение представителей белорусской оппозиции и их встречи с высокопоставленными представителями европейских структур и государств-членов Европейского союза во время саммита абсолютно возможны.
- Почему сегодня так ослаб интерес Германии к изменению ситуации в Беларуси?
- Я не думаю, что Германия обращает меньше внимания на ситуацию в Беларуси. Ни я как президент Европейского парламента из Германии, ни моя партия никогда не оставляли ни малейшего сомнения в том, что мы следим за белорусской диктатурой. И я могу вам сказать, что совсем недавно, когда президент Даля Грибаускайте была награждена премией Карла Великого в Аахене - высшей наградой для действующих европейских политиков, - я упомянул о Лукашенко как о последнем диктаторе Европы, который должен уйти и исчезнуть.
Это заявление вызвало бурю аплодисментов. Таким образом, в Германии идет дискуссия. Я не могу согласиться, что немецкое федеральное правительство не уделяет достаточного внимания этой теме. Оно делает это вместе с Гидо Вестервелле, который не является членом партии, к которой принадлежу я. Совсем недавно он еще раз упомянул о нарушениях гражданских прав и прав человека в Беларуси.
- Что бы вы хотели передать социал-демократу Николаю Статкевичу, который сейчас находится в тюрьме?
- Мы делаем все возможное для того, чтобы добиться его освобождения и выхода из тюрьмы. Лидер моей партии Зигмар Габриэль находится в постоянном контакте с теми членами его семьи, которые сейчас живут в Германии. Мы стараемся оказывать поддержку Николаю Статкевичу всеми средствами, которые имеются. Он является одним из наиболее пострадавших от режима.
- Вы сказали, что руки Лукашенко в крови. Какой должна быть политика Запада в отношении белорусского режима?
- Мы должны стремиться изолировать диктатора без изоляции страны. Это нелегко. Ваш первый вопрос был о снятии визовых ограничений в отношении некоторых представителей режима. Чего мы должны избегать, так это игр Лукашенко с нами. Его стратегия в последние годы заключалась в небольших шагах, уступках и компромиссах, которые он делал время от времени. Но за ними следовал рост репрессий внутри страны. Он должен четко знать, что даже если он частично будет сотрудничать с ЕС, это поможет избежать страданий вашему народу и вашей стране.
«Ваше время ограничено» - таким должно быть послание. Что касается некоторых стран, которые интенсивно сотрудничают с белорусскими властями, то Европейский союз не может согласиться с тем, что мы с одной стороны сотрудничаем с ними, а с другой стороны они сотрудничают с Лукашенко. Изоляция означает, что мы должны показать всему миру, что у Лукашенко нет никаких шансов в средне- и долгосрочной перспективе для политического выживания.
- Когда я была в тюрьме после выборов 2010 года, офицер КГБ спросил у меня: «Почему вы встречались с президентом Европейского парламента?» Я сказала, что никогда не встречалась с президентом Европейского парламента (в то время это был Ежи Бузек). А потом он показал мне снимок, на котором я была с Лехом Валенсой, экс-президентом Польши. Он думал, что это Ежи Бузек. Я поняла, что для КГБ встреча белорусского оппозиционера или независимого журналиста с президентом Европарламента - преступление. Почему они так вас боятся?
- Для общеевропейской и даже мировой общественности Европейский парламент является местом, где преступления диктатур обсуждаются и осуждаются. Это место с огромной аудиторией и с огромными возможностями. В Европейском парламенте 750 членов из 27 (а скоро будет из 28) государств. Дискуссии в нем всегда очень неудобны для диктаторов, потому что это Европа, и она следит за ними. Поэтому они боятся нас, и это хорошо.