В течение последнего года Арестович все более жестко высказывался против Зеленского и его окружения — в том числе с позиций, которые многими в Украине считаются пророссийскими.
Теперь Арестович и вовсе предлагает украинцам пойти на мирные переговоры с Россией.
Спецкор "Медузы" Елизавета Антонова поговорила с Алексеем Арестовичем о том, почему он перешел в оппозицию и что собирается делать, если станет президентом — он собирается выдвигать свою кандидатуру на выборах.
- Вопрос по поводу вашей программы. В ней будет что-то об использовании русского языка?
- Моя позиция проста: украинцам — поддержка, всем остальным — свобода. [Сейчас в Украине] мы не можем считаться свободными. Нужно прекратить преследование за русский язык. Преследование за использование любого языка на нашей территории должно жестко пресекаться.
- Речь о равной пропорции языков?
- Не равной. Украинскому будет отдан приоритет, государственная помощь будет направляться на развитие украинского, но все остальные [языки] будут свободно присутствовать.
- На государственном уровне?
- Ну да, никто не будет преследовать, например, за издание книги на русском языке. Просто русские книги будут издаваться частным образом — для тех, кто желает этого. [Так же, как] на азербайджанском языке, на армянском, на белорусском, на каком угодно. А украинскому будет обеспечена государственная поддержка. Украинская культура пострадала за несколько прошедших столетий очень сильно. Ее сознательно преследовали, и наш исторический долг — исправить это.
- А в сфере культуры — спектакли, фильмы?
- Да, я спокойно все разрешу. Преследование культурной продукции на русском языке — это нарушение прав человека, нарушение Конституции. Есть, конечно, книги, которые являются антиукраинскими, но перечень их определяет Служба безопасности Украины после соответствующего анализа. Их хождение не будет поощряться в Украине. А нормальная литература и искусство — пожалуйста, сколько угодно.
- В программе вы говорите, что готовы на "вариант Киссинджера". Предполагается, что Крым и Донбасс остаются у России?
- Это временное решение. Мы будем ждать ухода от власти Путина и с новым российским руководством вернемся к вопросам оккупированных территорий. Это руководство, я уверен, будет более вменяемым, чем Путин.
- Почему вы считаете, что российское руководство после Путина согласится отдавать территории?
- У меня очень стойкое ощущение, что войны в России по-настоящему хотят только Путин, [министр обороны Сергей] Шойгу и некоторые связанные с ними люди. Все остальные люди достаточно вменяемые, понимают, что Россия — часть цивилизованного Запада, и хотят вернуться к нормальной жизни, чтобы русские перестали быть пугалом и у них не отбирали имущество, не накладывали на них санкции.
- Но опросы оказывают, что украинцы настаивают на возвращении границ Украины 1991 года.
- Это так. Но я им объясню, им жизнь объяснит. Наша армия не смогла взять Токмак. Вполне возможно, что страна скоро потеряет Авдеевку. Тут уже точно не идет речь ни о каких границах 1991 года. К тому же, когда они [украинцы] переживут зиму, которая будет с ударами по [энергетической] инфраструктуре страны, думаю, что количество людей, которые хотят войны до победного конца, сократится.
- Но самый главный аргумент другой. Даже если мы дойдем до границ 1991 года, что абсолютно невероятно, кто гарантирует, что война на этом закончится? Война может продолжаться и дальше. Нам нужно прекращать войну. А по границам можно поговорить. Тем более в качестве альтернативы я предлагаю не просто сдать России оккупированные территории, а вступить в НАТО, получить политические и военные гарантии от блока, возможность для мирного развития, [роста] экономики, культуры. И потом спокойно дождаться, пока в России изменится режим. Это уже делалось в истории, и мы можем сделать это снова.
- Будет ли еще что-то в программе, что касается России?
- Россия — наш сосед, она никуда не денется. Путины приходят и уходят, а Россия остается. Мы все заинтересованы в двух вещах. Во-первых, в том, чтобы Россия стала сильным, свободным, демократическим государством. Во-вторых, чтобы Россия была частью Запада. И чтобы она не ушла под Китай, не стала ядерным сателлитом Китая. Вполне может оказаться так, что с будущей Россией мы можем оказаться если не нейтральными, то союзниками — в рамках, например, единой позиции Запада. Поэтому все элементы расчеловечивания россиян являются нашей принципиальной стратегической ошибкой. Мы должны строить отношения с Россией. С Путиным — сдерживая его вооруженным путем, в том числе с помощью наших союзников. Он должен понимать, что любая его дальнейшая попытка поглощения Украины наткнется на сильный вооруженный ответ.