За время военных действий России против Украины под огонь попал уже третий ядерный объект Украины - после Чернобыльской и Запорожской АЭС обстрелу в ночь с 10 на 11 марта подвергся Харьковский физико-технический институт, где находится экспериментальная ядерная установка. Одна из целей атак по атомным объектам - посеять панику и нанести ущерб международной солидарности с жителями Украины, уверена эксперт Анна Вероника Вендланд (Anna Veronika Wendland).
У нее уникальная специализация - она изучала историю Восточной Европы, а позже как антрополог - ядерную энергетику, в том числе в Украине. С 2013 по 2015 год Вендланд работала над своим научным проектом при Ровенской АЭС. В интервью DW эксперт прокомментировала риски и угрозы, связанные с возможными утечками радиации в Украине.
DW: Ночью под обстрелы в Харькове попала исследовательская ядерная установка в Харьковском физико-техническом институте. Есть ли опасность утечки радиации оттуда?
Анна Вероника Вендланд: Я сегодня утром еще раз прочитала сообщения МАГАТЭ и украинских ведомств. Речь идет не об экспериментальном ядерном реакторе, а об исследовательской установке, которая создавалась для получения нейтронов и проведения разного рода экспериментов - там так мало радиоактивных веществ, что очевидно - никакой опасности нет.
- Российская армия с 24 февраля атаковала и заняла два атомных объекта - Чернобыльскую и Запорожскую АЭС. Это вызвало огромный резонанс и опасения ядерной аварии. В чем может заключаться стратегия российского руководства в этом случае?
- Да, если за этим стоит какая-то стратегия, то посеять страх - точно часть такой стратегии. В принципе, мы можем судить только о том, что видим, а не о том, что теоретически может произойти. Вторая часть стратегии, это справедливо в отношении Запорожской АЭС, - намерение забрать инфраструктуру.
Российская сторона, очевидно, хочет подчинить себе Украину. Если так, то у нападающей стороны не должно быть интереса разрушать эту инфраструктуру. Хотя надо оговориться, что мы видим на этой войне серийные, массовые нарушения всех возможных договоренностей и конвенций…
- Женевская конвенция, согласно дополнительному протоколу, который и Россия подписала, напрямую запрещает атаки по атомным электростанциям…
- Именно. Естественно, это грубое нарушение Женевской конвенции. Так вот, учитывая эти массовые нарушения, мы должны исходить из того, что не всегда на месте принимать решения будет рационально думающий военный руководитель. Если в руководстве России во главе с Путиным возобладает воля к абсолютному уничтожению, в том числе и по отношению к российским городам, то придется допустить мысль о том, что произойдет, если руководство РФ допустит целенаправленные удары по АЭС.
Другой вопрос - насколько это вероятно? Ведь в конце концов нападающая сторона не захочет получить в качестве своей первоочередной задачи необходимость справляться с последствиями ЧП на ядерном реакторе. Не менее важно понимать, что может быть в случае случайного попадания ракеты или бомбы - каким может быть максимальный ущерб, и что произойдет в случае отключения электрического снабжения АЭС - это уже сейчас стало проблемой на ЧАЭС, ведь там немного осталось запасных возможностей для электроснабжения…
- Давайте к этому еще вернемся, а сначала более общий вопрос: насколько уязвимы в принципе те две АЭС, которые захватила российская армия?
- Есть две большие разницы между ЧАЭС и Запорожской АЭС. Чернобыль как действующая АЭС уже 20 лет полностью закрыт. На территории находятся сейчас порядка 19 тысяч тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) из трех энергоблоков, которые требуют охлаждения - те, что использовались уже после аварии. Учитывая, что они уже почти 21 год находятся не в реакторах, их способность к расщеплению ядер очень низкая, так что Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) и другие специалисты считают, что непосредственной опасности они не представляют.
Однако если все системы перестанут работать, включая все системы охлаждения, то, согласно стресс-тестам Евросоюза, температура в хранилище отработанного ядерного топлива может подняться примерно до 70 градусов по Цельсию, и начнется выделение паров. Но это будет длительный процесс, пока охлаждающая их вода испарится. То есть времени было бы достаточно, чтобы заменить воду и наладить электроснабжение.
Так что МАГАТЭ оценивает ситуацию не как острую и критическую, но, конечно, как нештатную и неприемлемую, имея в виду захват ядерного объекта, отключение его от внешнего мира, от экспертного мониторинга МАГАТЭ, захват сотрудников в качестве заложников. Это целый список тяжких нарушений всех соглашений, которые подписала Россия. Тут нет пространства для интерпретации. Если говорить о современной цивилизации, то это разрыв с ней.
- Сейчас там уже используется резервное электроснабжение на дизельных генераторах. Его хватит на 48 часов, половина прошла к моменту нашего разговора. И что дальше?
- Согласно данным ЧАЭС, хватит на 48 часов, и электроснабжение прекратится, если не завезти дизтопливо. Честно говоря, у захватившей стороны там много транспортной техники, наверняка найдется и нужная. То есть, не невозможно найти или доставить его из Беларуси (власти РБ сообщили, что обеспечили подачу электроэнергии на ЧАЭС. - Ред.). Другой вопрос, я раньше описала наихудший сценарий, - если прекратится электроснабжение, - но и тут есть другие смягчающие факторы, например, температура.
Сейчас холодно, так что процесс повышения температуры ТВЭЛ в хранилище будет идти намного медленнее, чем было бы в разгар лета. В любом случае, по оценкам МАГАТЭ, в распоряжении было бы порядка двух недель, чтобы технически решить проблему охлаждения хранилища ТВЭЛ. Другой вопрос, если такой сценарий возникнет на Запорожской АЭС...
- Там риски выше?
- Верно. У АЭС есть соединение непосредственно с украинской энергосистемой, и резервная связь. Пока связь есть, АЭС технически считается находящейся в нормальном состоянии. Вопрос в том, что произойдет, если она окажется отключенной от этих сетей из-за военных действий. Из четырех соединений Запорожской АЭС два отключены. Если полностью отключить соединения, то реакторы автоматически переходят в режим остановки и охлаждения, который должны поддерживать запасные системы электроснабжения, - как сейчас на ЧАЭС. По той информации, что я располагаю, ресурсов хватит на неделю - девять дней. Потом надо подвезти топливо для дизеля.
Пока там продолжается, с технической точки зрения, нормальная эксплуатация. Но в случае ЧП надо понимать, что способность ТВЭЛ к расщеплению ядер там намного выше, чем на закрытой уже давно ЧАЭС. И если там системы охлаждения будут выключены, то это приведет к последствиям, сопоставимым с аварией на АЭС "Фукусима". Это была бы критическая ситуация, но пока мы не на этом этапе. В кризисной коммуникации важно описывать, что есть сейчас, а не что теоретически возможно - это не попытка преуменьшить опасность, а именно описание того, что реально можно верифицировать.
- Каковы риски в случае попадания при обстреле ракет, снарядов или авиабомб в корпус реакторов?
- Есть разница между прицельной продолжительной стрельбой по реактору с целью его разрушить - никакой реактор на свете, даже самый защищенный, не рассчитан на защиту от таких атак. Тут мы возвращаемся к вопросу, есть ли интерес у нападающей стороны в разрушении таких АЭС вместо захвата? Пока мы видим однозначный интерес в захвате.
- Если не прицельный огонь, а случайное попадание по реактору - что тогда?
- Эксперты говорят, что отдельные снаряды защита реакторов вполне может выдержать, но не продолжительный обстрел. Кроме того, важно, куда именно попадет снаряд. Надо знать топографию АЭС, но самое главное - все важные системы глубоко спрятаны, попасть в них не так и легко. АЭС устроены так, чтобы обеспечивать несколько уровней безопасности, или, на профессиональном жаргоне, "трижды по сто процентов". Это умные системы, которые не так просто вывести из строя.
Прямого обстрела не было, хотя в ночь нападения на Запорожскую АЭС были сообщения об этом, в частности, мэр Энергодара распространил такие сообщения в Telegram, но, вероятно, сделав это под давлением, чтобы вызвать страх.
И это удалось. В ту же ночь министр иностранных дел Кулеба и президент Зеленский заговорили в самых тревожных выражениях о серьезнейших опасностях - угрозе аварии, которая в шесть раз превысит взрыв в Чернобыле. Я могу их понять, они в Киеве находятся под невероятным давлением, они постоянно взывают о помощи, не только по этой проблеме. Все это понятно, но лидеры стран должны знать, что это неправильная кризисная коммуникация. Это только ухудшает ситуацию - единственный результат, которого они добились, это то, что утром в Германии люди стали спрашивать в аптеках таблетки йода.
В итоге, такая риторика уменьшила чувство международной солидарности, по крайней мере в таких странах, как Германия. Первый рефлекс был такой - мол, дорогие украинцы, пожалуйста, прекратите сопротивление, чтобы нам не досталось. Этот рефлекс, к слову, совершенно неверно оценивает возможные угрозы для Германии. Авария на ЧАЭС (в 1986 году - Ред.) - она хоть и имела последствия для Германии, но не катастрофические.
И даже если на Запорожской АЭС произойдет утечка радиации в результате перегрева топлива в реакторах, то это если и затронет наш регион, то по крайней мере не так, чтобы надо было бояться за свою жизнь. Но вызвать панику среди немцев - этого оказалось достаточно, чтобы нанести максимальный ущерб такими атаками на ядерные объекты. Именно поэтому так важна правильная кризисная коммуникация.