Это была настоящая битва, демократия в самой яркой и бесстыдной форме.
Здесь было выплеснуто больше грязи, чем на знаменитых американских гонках грузовых автомобилей, мчащихся через канавы Джорджии.
Определенно, это были выборы Дональда Трампа, даже если он проиграет. Особенно если он проиграет.
Высвобожденные им силы никуда не денутся. Он стал воплощением настроений общества, оформившихся в движение.
Самое поразительное в Дональде Трампе - это не его исключительность, а, наоборот, то, в какой степени он стал частью американского мейнстрима.
Конечно, тех, кто угрожал кровавой революцией и маршем на Вашингтон в случае победы Хиллари Клинтон, можно проигнорировать.
Однако их лозунги много говорят о настроениях в среде более умеренных сторонников Трампа.
Ведь изречение о том, что победа в один голос - все равно победа, верно лишь отчасти.
Битвы выигрываются и проигрываются. Войны длятся годами. В Британии для того, чтобы заставить проигравших сторонников Евросоюза замолчать и успокоиться, используют выражение "брексит" значит "брексит".
Побежденные американцы, возмущенные несправедливостью и исполненные гневом, так просто не сдадутся.
Если Трамп проиграет, он может продолжить жаловаться, подавать судебные иски и изрекать мрачные пророчества.
Он также может организовать по всей стране клубы своих сторонников, чтобы и дальше продвигать свои идеи, или основать собственный телеканал.
Но даже если он с необычным для него смирением исчезнет со сцены, останется его наследие, которое может в корне изменить американскую политику.
Впрочем, в его кампании против элит, водящих за нос простых людей, нет ничего нового.
В 1891 году Народная партия выступала в защиту "простых людей" от доминирующего в политическом пространстве "контролирующего влияния" и требовала изгнания из страны китайских рабочих.
В 1964 году кандидат в президенты от Республиканской партии Барри Голдуотер выступал против гражданских прав наперекор либеральной элите в собственной партии и утверждал, что "экстремизм в интересах защиты свободы не является злом". Он проиграл, но во многом способствовал трансформации своей партии.
Однако начало современному правому популизму в Америке, скорее всего, положил бывший демократ Джордж Уоллес, в 1968 году ставший независимым кандидатом.
Он построил свою кампанию на яростной защите политики сегрегации вкупе с экономическими обещаниями рабочему классу - "синим воротничкам".
"Этой стране надоело большое правительство, - утверждал Уоллес. - И если политики не уберутся с дороги, многих из них раздавит простой человек с улицы, работник текстильной или сталелитейной фабрики".
Он проиграл, но его сторонники остались. Уровень жизни и социальный статус этих рабочих текстильных и сталелитейных фабрик продолжал падать.
Долгие годы Пат Бьюкенен, пару раз пытавшийся номинироваться кандидатом в президенты от Республиканской партии, но в итоге выдвинувшийся в 2000 году от Партии реформ, критиковал не только транснациональные корпорации и глобальную конкуренцию, но также торговые соглашения, от которых выигрывали мексиканские рабочие.
Звучит знакомо? К тому времени все эти текстильные и сталелитейные фабрики начали закрываться, и многие их работники остались без заработка. Бьюкенен проиграл, но многие прислушались к нему.
Различные политические силы сливались и пересекались друг с другом. Подъем и спад пережили движения правых христиан.
После избрания Барака Обамы возникло Движение чаепития, объединившее тех, кто противился финансовой помощи банкам, налогообложению и большому правительству.
Все эти проблемы Трамп вывел на первый план повестки дня Республиканской партии. Недовольство глобальной свободной торговлей и ростом иммиграции он связал с неприятием белыми чернокожего президента и растущего социального статуса меньшинств.
В памяти еще свежи те текстильные и сталелитейные заводы, только теперь уже дети тех рабочих едва сводят концы с концами. Но и это еще не все.
Многие представители среднего класса Америки с неплохими зарплатами обременены огромными счетами за обучение в университетах и медобслуживание и не могут гарантированно рассчитывать на стабильную безбедную старость.
Для многих жизнь с каждым днем не становится лучше.
Прибавьте еще страх перед грядущими переменами и уверенность в том, что налоги идут лишь на помощь безответственным нелегальным иммигрантам.
Именно к таким людям апеллирует Трамп. Их изумление его рисковой вульгарностью скрывает силу и широту настоящих чувств, которые они испытывают.
Дональд Трамп - архетипичный американец, торгаш, шарлатан, торговец средством от всех болезней.
При этом многие забывают, что на старом Диком Западе люди в самом деле покупали из-под полы суррогат под видом змеиного масла. В самом деле, почему бы не попробовать, если все другие средства уже испробованы. В чем риск? Точно так же и в политике.
И это не только проблема правых.
Президент Клинтон II столкнется точно с такими же проблемами, только слева.
Люди, поддерживающие движение "Захвати Уолл-стрит" и Берни Сандерса, могут ненавидеть Трампа, но они согласны с его риторикой против истэблишмента и нападками на высокомерие богатых и влиятельных.
Они согласны с тем, что США будет грозить Третья мировая война, если Хиллари Клинтон активизирует военные действия на Ближнем Востоке и вступит в конфронтацию с Россией.
Быть может, это не беспокоит ее. Но в случае победы ее легитимность будет подорвана - многие сочтут, что она выиграла исключительно благодаря голосам "только не за Дональда Трампа".
Республиканцы же окажутся перед лицом дилеммы, которую до этого им раз за разом удавалось избегать.
В Британии на следующий день после выборов проигравшая партия оказывается перед жестким выбором: поддержать или избавиться от побежденного лидера.
Здесь ведутся не просто дебаты, а проходит голосование по поводу того, что же пошло не так. Куда отклонились: слишком вправо или слишком влево, чересчур много такой политики или мало другой?
В США все происходит не так отчаянно.
Республиканцам не нужно будет выбирать нового кандидата в президенты до 2020 года. И сейчас никто не возьмется предсказывать, кем окажется этот кандидат.
Когда я спрашивал дипломатов, политиков и журналистов, кто составит конкуренцию Обаме в 2012 году, никто не сказал: "Митт Ромни". Никто и предположить не мог, что в 2016 году это будет Трамп.
Так что у республиканцев есть время. Но рано или поздно им придется принимать решение. И дело не в том, чтобы принять или нет популистскую риторику. Многие уже сделали это. Просто у Трампа это лучше получается.
Им предстоит решить, стоит ли принимать политику консервативного отрицания глобализации и экономического либерализма, что конечно же приведет в ужас еще имеющихся сторонников партии с Уолл-стрит и из среды большого бизнеса.
В противном случае, несмотря на крепость двухпартийной системы Америки, есть вероятность, что не находящее выхода движение разгневанных людей выльется за пределы этой системы и потечет в неизвестном направлении.
Ловушки понятны. Подход консервативного политического истэблишмента к Движению чаепития был взят из руководства для "чайников" о том, как делать не надо.
Отчасти благодаря системе праймериз, позволившей отсеять умеренных кандидатов, контроль над партией получили радикалы, которые затем стали мейнстримом.
Появился неиссякаемый поток кандидатов, которые, как на голландском аукционе, стали задирать ставки, сдвигаясь при этом все правее.
Похоже, что при этом никто не задумывался о выработке избирательной стратегии или формировании альянсов с менее воинственными кандидатами, не говоря уже о планах по превращению идеологически подпитанного гнева в стройную политическую платформу.
Трамп сделал эту проблему еще более острой, представив такое поведение как сознательную стратегию.
Какое-то время все это не будет иметь особого значения: достаточно будет говорить "нет, нет, нет" на все действия Белого дома под руководством Клинтон.
Однако у вечно рассерженной оппозиции, не имеющей реального представления о том, как использовать полученную власть, славы немного.