Вдоль подвального коридора рядами тянутся тяжелые стальные двери, за каждой из которых — крохотная камера-одиночка, где держали заключенных.
Мы заглядываем в одну из них: покрытые темными пятнами грязные стены ограничивают помещение размером примерно метр на два.
Единственный попадающий сюда свет проникает через расположенные высоко в стене крохотные вентиляционные отверстия, заодно с воздухом пропускающие в камеру и редкие солнечные лучи.
В таких условиях заключенных могли держать месяцами, пока продолжались допросы и пытки.
Расположены камеры ниже уровня земли, в оживленном районе Кафр-Суса в центре Дамаска, где размещалась штаб-квартира Госбезопасности .
Ежедневно тысячи сирийцев, живя своей обычной жизнью, проходили буквально в нескольких метрах от камер, где пытали их соотечественников.
Пол в коридоре покрывают обрывки портретов свергнутого президента и груды папок с личными делами миллионов людей, за которыми годами тайно следили сирийские спецслужбы.
В этом месте заключенных держали временно. Для более длительного содержания их отправляли в другие учреждения, такие как одиозная тюрьма Седная на окраине сирийской столицы.
Это была лишь одна из целой сети тайных тюрем прежнего правительства Сирии.
По данным независимой мониторинговой группы „Сирийская сеть за права человека“ (SNHR), с начала восстания против Башара Асада в 2011 году и до июля этого года известно 15102 случая смерти от пыток в тюрьмах.
Число людей, находившихся в Сирии под арестом или в заключении по состоянию на август этого года правозащитники оценивают выше 130 тыс.
Amnesty International утверждает, что в качестве средства подавления инакомыслия прежние власти страны на протяжении десятилетий широко применяли пытки и насильственные исчезновения людей.
В докладе правозащитников подчеркивается, что спецслужбы страны были никому не подотчетны.
Отойдя от штаб-квартиры Госбезопасности на несколько сотен метров, мы попадаем в Главное управление разведки — другую часть сети сирийских секретных служб.
Оппоненты Асада утверждают, что это одна из тех организаций, которые следили за всеми подробностями жизни людей.
В здании разведуправления мы натыкаемся на компьютерную серверную. Ее пол и стены сияют безупречной белизной, а полки уставлены рядами равномерно гудящих черных металлических блоков, в которых хранятся цифровые данные.
В большинстве районов Дамаска электричество часто отключают, но этот объект был настолько важен, что у него автономное энергоснабжение.
Несмотря на наличие цифровых серверов, здесь обнаруживается и немало бумажных документов. Кажется, все эти архивы — как электронные, так и рукописные — остались нетронутыми.
Те, кто здесь работал, по всей видимости, не успели ничего уничтожить и бежали, когда режим стал рушиться.
Записи в личных делах охватывают многие годы, ничего никогда не уничтожалось. В одной из папок к делу приложено несколько стреляных гильз.
В другом крыле обнаруживаются запасы оружия, в том числе минометы и мины.
Нас сопровождает боевик захватившей Дамаск исламистской группировки „Хайят Тахрир аш-Шам“ [в РФ запрещена]. Я спрашиваю его, зачем здесь оружие.
Он отвечает, что за годы сотрудничества режима Асада с Россией „все государственные учреждения фактически превратились в центры по борьбе с сирийским народом и его угнетению“.
Горы документов и компьютерных файлов, хранящихся в Главном управлении разведки, могут сыграть ключевую роль в возможных будущих судебных процессах над теми, кто несет ответственность за пытки и лишение свободы сирийских граждан.
Лидер „Хайят Тахрир аш-Шам“ Ахмед аль-Шараа (также известный как Абу Мохаммед аль-Джолани), в заявлении , с которым ознакомилось агентство Reuters, обещал разыскать всех причастных к пыткам и убийствам заключенных при прежнем режиме. Об их помиловании не может быть и речи, добавил он.
„Мы будем преследовать их в Сирии и обращаемся к властям тех стран, где находятся преступники, которым удалось бежать, с просьбой об их выдаче, — написал он в телеграме, — чтобы мы могли восстановить нарушенную справедливость“.
Однако развал сирийской сети органов госбезопасности может иметь серьезные последствия не только внутри страны, но и далеко за ее пределами.
Немало сохранившихся архивных документов относятся к событиям за рубежом — преимущественно в соседних Ираке, Ливане и Иордании.
Если эти документы станут достоянием гласности, они могут раскрыть связи известных в этих странах людей с тайной полицией Башара Асада, что может потрясти весь регион.
