Он заявил о готовности стать "кризисным менеджером" на этот период, но отказался называть эту деятельность политической, ограничившись определением "гражданская служба", пишет The Moscow Times.
"Надо понимать, что я не являюсь политиком в том смысле, в котором политики являются политиками. Я не тот человек, который хотел бы или имеет опыт, имеет желание проходить через какие-нибудь всенародные выборы", — признался экс-олигарх. К 2026 году, по его словам Ходорковского, ему будет сложно выполнять такую работу.
"Если бы это [падение режима] произошло вчера, сегодня или даже буквально завтра, я буду готов сделать эту работу. Но исходя из прогнозов, которые у меня есть, это, к сожалению, буду делать уже не я", — считает он. Тем не менее, утверждает политик, он остался одним из немногих оппозиционеров, которые остались на свободе и склонны "и по опыту, и по возрасту" заняться кризисным управлением.
По словам Ходорковского, запрос на видение будущего не слишком велик в российском обществе. Он есть в оппозиционной среде, начинает наращиваться в политической элите и существует среди эмигрантов, западных союзников и партнеров. В России общество "сейчас находится в немножко истерическом состоянии", считает он.
Одним из главных вопросов после падения существующего политического режима станет технологическое развитие страны, которое пресекают введенные санкции. Решать его придется любому, кто придет к власти после Путина, то есть, следует заранее договориться о решении. "Западное общество не сразу приходит к согласию с какими-то предложениями — оно дозревает до этих предложений с учетом того, что происходящее в России им, как всегда, не слишком понятно. Для того чтобы они дозревали, им надо что-то предложить", — полагает Ходорковский.