После того как сейчас уже бывший командарм Вальдемарас Рупшис публично заявил о разногласиях с министром обороны, особенно в сфере средств контрмобильности на границе России и Беларуси, с новой силой возобновились дискуссии об обороне страны.
Больше всего внимания, конечно же, уделяют крайним заявлениям: от минирования границы в мирное время, оборудования укреплений и полного отвращения от враждебных государств до реплик о том, что сторонники этих предложений мыслят категориями XIX в., а все разговоры об устаревших средствах контрмобильности напрасны, а, возможно, и вредны с точки зрения времени и финансов.
Поэтому истина может быть где-то посередине, возможно ли найти равновесие и компромисс между современной войной и неизменными фундаментальными принципами военного дела? А может такого существенного спора нет, просто путают понятия, искажают детали и все можно согласовать без упреков и шумихи в публичном пространстве, реально укрепляя оборону?
Споры идут, а решение принято
С одной стороны, решение уже принято: правительство одобрило предложение о том, что для укрепления обороны границы с Беларусью и Россией до апреля 2025 г, в Литве создадут сеть парков инженерных средств.
Министр обороны Лауринас Кащюнас подтвердил, что у границы планируется учредить 27 баз, на которых будут складировать и хранить противотанковые надолбы, сборные „ежи“, заграждения-рогатки и др. Минобороны отмечает, что первый такой парк появится 22 августа.
Говорят также о подготовке мостов и дорог (к маневрам, взрывам), восстановлении мелиоративных каналов, противотанковых рвов, обустройстве аллей, устройстве бродов. А главное – будут развивать мощности установки мин в армии – на суше и на море.
Гражданские жители по-разному могут оценивать эти предложения, все зависит от того, какими знаниями они обладают, насколько осознают происходящее: одним это покажется необходимостью, в основе которой лежат реальные уроки. Война в Украине якобы доказала пользу укреплений, там, где они есть, сложнее осуществлять маневры, удается выиграть время.
А что уже говорить о минах – они останавливали и останавливают движение техники обеих сторон: уничтожают, выводят из строя транспортные средства, персонал, не дают прорваться, наносят психологический ущерб.
Другим все это может показаться пустой тратой времени, применением устаревших моделей: можно цитировать американского генерала Джорджа Паттона, – он говорил, что фортификации - памятники человеческой глупости.
Можно указать на опыт военных действий, в которых участвовали силы НАТО в последние десятилетия - это молниеносные удары по неприятелю в глубине страны, можно апеллировать к новейшим планам обороны – якобы в основе всего лежат маневры и сила огня, а это значит, что Альянс будет воевать не так, как украинцы. Тут можно спорить и даже шутить.
„В шутку мы несколько десятилетий назад, когда ихтиандры плавали через Неман или когда как-то принесло пьяного российского пограничника, говорили „надо отделиться от плохого соседа с помощью бетонной стены“.
Тогда было смешно, сейчас уже нет, это новая реалия, мы долго в ней будем жить“, – отметил полковник Гинтарас Ажубалис“ в передаче „Как будем воевать“. Он признал, что после принятия политического решения, в основе которого лежит и одобрение армии, сейчас придется делать домашнюю работу, а это будет стоить немало амбиций и денег – говорят о 600 млн. евро.
Чего и почему не хотела армия
С другой стороны, из комментариев ясно: с советом армии не все было хорошо. Именно из-за средств контрмобильности, по словам бывшего командарма Рупшиса, с армией не договорились.
„Тут, наверное, было больше всего разногласий. <…>. В военных слоях об этом не говорят. Или так, заставят – будем делать, но это бессмысленно“, – сказал он в интервью изданию Verslo žinios.
По его мнению, укрепление всей границы с Беларусью и Россией не имеет смысла, во-первых, потому что это сложно сделать.
„Это огромная инвестиция, которая ничего не даст“, – заметил он. По словам Рупшиса, в данном случае надо быть умнее, а не говорить о минах в мирное время.
„Мы не можем установить инженерные препятствия, которые вместе с тем <…> будут препятствием и для нас. Может, нам придется там маневрировать“, – заметил Рупшис. Что на самом деле показывает редкая критика со стороны армии в адрес политических решений?
Армия руководствуется своими идея – планами, стратегиями, т.е. новейшими планами обороны НАТО, которые не доступны и не понятны для общества и большей части политиков.
Отсюда и скептические оценки национального планирования или планирования на уровне НАТО – якобы что там эти планы, они ничего не стоят, полетят в урну после первого контакта, посмотрите на реальность в Украине.
С другой стороны, такое публичное недоверие к армии и союзникам может объясняться как уроками Украины, о которых не слишком распространяются, так и тем, что в обществе легко посеять сомнение: генералы НАТО в серьезных войнах не участвовали, у них нет такого опыта, как у украинцев.
Кроме того, Кащюнас упрекал руководство армии в том, что оно не проделала всю необходимую работу: якобы все советы армии „появились только в августе 2024 г“, а „должны были во второй половине 2022 г“.
Например, развитие беспилотников, к чему армия относилась с осторожностью, с нескрываемым скептицизмом. Несмотря на то, что в обществе это стало едва ли последним писком моды, серебряной пулей, которая может одержать победу, стало камнем преткновения.
Это подтвердил и Кащюнас, – в феврале он произнес слова, напоминающие цитату премьера Франции Жоржа Клемансо.
„Военный совет - это совет, все равно решают политики, у которых есть доверие. Безопасность и оборона - слишком важная сфера, чтобы.... мы не могли поднимать вопросы“, – сказал тогда Кащюнас.
Клемансо говорил, что „война - слишком серьезная вещь, чтобы доверять ее военным“. Однако Кащюнас не скрывал, что его не убеждают аргументы армии относительно дронов и других беспилотников. Он обещал больше внимания уделять именно этим системам, их инфраструктуре.
И хотя потом Кащюнаса, когда он стал министром обороны, критиковал литовец, воюющий на стороне Украины за развитие дронов, слова Кащюнаса воплощаются в жизнь: в Вильнюсе уже открыта площадка для тренировки управляющих дронами.
А по плану, в скором времени откроются и центры со средствами контрмобильности. Нравится армии это или нет, но план осуществляют.
Преодолеть линию обороны можно, но какой ценой?
С другой стороны, как отметил Ажубалис, одно другому не противоречит, напротив – маневры и сила огня без препятствий невозможны.
„Ты защищаешься с помощью препятствий, препятствия - часть боя и при атаке, а как это делать - это технические моменты“, – сказал полковник. По его мнению, разногласия основаны на личных отношениях, амбициях, разном отношении к фортификации.
Литва - не единственная страна, которая говорит о средствах контрмобильности: страны Балтии и Польша формируют похожую линию обороны, неважно, что есть разница в деталях, – эстонцы больше внимания уделяют оборудованию бункеров, а в Польше появится линия обороны, названная именем премьера Дональда Туска.
С другой стороны, и эстонцы признают, что в мирное время никто минировать границу не будет, – это нелогично. Кроме того, в Эстонии укрепления нужны на меньшей территории.
По словам Ажубалиса, у эстонцев больше забот вызывает оборона морской границы и островов, а у Литвы хуже обстоят дела с сухопутной границей: у границы с Беларусью протяженностью 680 км, как показывает опыт, могут стянуть десятки тысяч российских военных, еще 250 км – граница с Калининградской областью.
Неман не является непреодолимым препятствием, особенно если берега не будут оборонятся, а броды и дороги укреплены.
„Первое, что надо понять, – все препятствия надо прикрыть, наблюдать за ними и прикрывать огнем“, – сказал Ажубалис.
Иными словами, какой прок от того, если сейчас сделать рвы и заминировать границу в Шаличининкай и Пагегяй, – если не защищать все эти средства контрмобильности? История Литвы показывает, что как польские, так и немецкие укрепления во время боев мало чем помогали.
Итак, если говорить о средствах контрмобильности, надо понимать, что они нуждаются в постоянном контроле, а в Литве (и во всех странах Балтии) не хватает военных.
По совам Ажубалиса, не секрет, что в странах Балтии остается одна и та же проблема: пока не изменятся политические решения и воля, у нас будет недоставать мощностей.
Возможные и логичные направления атаки
Наконец, как отметил собеседник, средства контрмобильности – неважно, укрепления или минные поля, сами по себе не являются стремлением к результату.
Это средства, которые, вероятно не остановят, но ограничат продвижение неприятеля по суше, в благоприятном ключе - направят его туда, куда нам надо, – в болото, котел огня, в засаду.
Кстати, таких направлений в Литве немного, исторически направление вторжений были теми же, они обусловлены географией.
„Не везде можно прорваться, эти направления исторические, они обусловлены географией, надо на этом концентрироваться, – сказал собеседник и выделил несколько направлений: от Даугавпился к Утене, Укмерге, Паневежиса и Шяуляй и дальше на Запад, от Минска и Лиды – в Вильнюс, есть еще 2-3 направления из Калининграда в Мариямполе и Каунас, от Советска в сторону Таураге и Клайпеды. – Наши основные бои будут не на море, у нас всего 100 км побережья, но у нас большая граница на суше, а там, где трудно пройти, например, дзукийские леса, достаточно препятствий, которые будут оборонять силы“.
Ажубалис напомнил, что все границы и линии обороны рано или поздно преодолевают, например, как известная линия Маннергейма. Но пока это произойдет, удается выиграть время и силы, а у неприятеля напротив уменьшается инициатива, joего силы останавливают, он может не заметить контратаку.
Времени на споры нет
Однако собеседник заметил, что средства нужны уже сейчас, чтобы в день X они не были теорией, и могли быть использованы.
И если бетон можно залить быстро, противотанковые надолбы, сборные „ежи“ установить на дорогах, то минами так быстро не начнешь пользоваться. Для этого нужны сами мины – их производство, покупка требует времени, нужна инфраструктура для их хранения, полигоны для учений.
„Сейчас на мины выделили больше всего средств: не буду скрывать, 5 лет назад эта сфера выглядела неважно, у нас мало что было. Сейчас мы нагоняем упущенное. Мины - большая сила, да и механизация нужна, чтобы не разбрасывать их вручную, как зерно.
Я выделил бы мины, их у нас очень мало, – мы их не производим, в мире найти их непросто, а пример Украины показывает - это азбука военного дел: надо закладывать мины, на расстоянии, вручную, с помощью техники“, – подчеркнул Ажубалис.
По его мнению, сейчас было бы неплохо, если бы эмоции схлынули, а новый командарм генерал Раймундас Вайкшнорас сел за стол с руководством Минобороны и обсудил важнейшие работы и амбициозные обещания по укреплению передовых линий на границе.
Нет времени на споры в публичном пространстве, даже если его нам дарят украинцы. Разговоры должны прекратиться или остаться за закрытыми дверьми, пора выполнять обещанное.