В своей лекции Анатолий Найман вспомнил о ярких моментах биографии и философии Исайи Берлина, о котором он в свое время написал книгу "Сэр". На десерт литературный секретарь устроил разбор стихотворений Ахматовой, посвященных Берлину. В том числе обидевшим философа строкам:
"Не в таинственную беседку
Поведет этот пламенный мост:
Одного в золоченую клетку,
А другую на красный помост".
Исайя Берлин родился в 1909 году в семье крупнейшего рижского лесопромышленника, вынужденной бежать от военных и революционных кошмаров в Англию, где Исайя поступил в Оксфорд, блестяще его закончил и впоследствии возглавил один из колледжей.
В начале второй мировой работал британским сотрудником в Министерстве информации США - готовил обзоры общественного мнения, которыми зачитывались Черчилль и Рузвельт. По окончании войны, во время которой погибли все рижские родственники Исайи, отправился на работу в посольство Великобритании в Москве. На первой же встрече расположил к себе деятелей советской культуры – от рижанина Эйзенштейна до Корнея Чуковского, который помог Берлину связаться с Пастернаком, чтобы передать писателю ботинки от сестер из Оксфорда и вывезти в Британию начальный вариант будущего "Доктора Живаго".
В ноябре 1945 года в Ленинграде состоялась историческая встреча Берлина с Анной Ахматовой, длившаяся целую ночь. Есть мнение, что именно этот визит ночного гостя положило начало холодной войне СССР с Западом… Позже Ахматова посвятила Берлину 21 стихотворение, а сэр Исайя написал о своих впечатлениях очерк. Ту встречу прервал… сын Уинстона Черчилля Рэндольф, который, случайно узнав о местонахождении Берлина, с улицы кричал имя "Шайя" (Исайя). Побоявшись скомпрометировать Ахматову, Берлин вышел на улицу и спровадил знакомого подальше, а потом вернулся в квартиру Ахматовой – они всю ночь обсуждали общих знакомых, писателей и судьбу русской литературы. Встреча привела в ярость Сталина. С этого началась волна гонений на Ахматову и других писателей, усиление цензуры, а затем и холодная война.
Исайя Берлин в 1957 году был возведён в звание рыцаря-бакалавра, в 1971-м награждён британским орденом "За заслуги". В 1972 году Берлин был одним из первых, с кем встретился прибывший в Лондон Иосиф Бродский, который впоследствии написал о нем эссе "Исайя Берлин в восемьдесят лет". В 2000 году, через три года после смерти сэра Исайи, вышел документальный роман "Сэр" Анатолия Наймана - расшифрованные беседы автора с Берлином.
По словам Наймана, тема Риги в его разговорах с философом практически не всплывала. При том что сам и Найман связан со столицей Латвии самым непосредственным образом – здесь много поколений жила вся семья его матери. Во время лекции литсекретарь Ахматовой вспомнил, как в июне 1941 года мама привезла его с братом в Ригу - знакомить с родственниками, большой еврейской семьей.
"Это были первые сильные впечатления моей жизни, - вспоминал Найман. – десять дней постоянного праздника: светило солнце, мы встречались на улице, обнимались и целовались". Праздник закончился 22 июня - в 5 утра позвонил дядя Наймана и сообщил, что слышал речь Гитлера, а вскоре они возвращались в Ленинград в переполненном мужчинами вагоне. "Так началась моя настоящая непраздничная жизнь. А уже в декабре большинство моих родственников в Латвии были расстреляны", - рассказал порталу Delfi Анатолий Найман. Тут же в Латвии Найман прочел в газете и о начале гонений на Ахматову.
Публикуем ответы Наймана на некоторые вопросы рижской аудитории.
Почему вы не покинули Россию, как ваши товарищи Бродский, Довлатов, Барышников и многие другие?
- Как-то не сложилось. В начале 90-х знакомые, которые очень хотели перевезти меня в Америку, организовали приглашение на преподавание в одном крохотном американском колледже. Получив бумаги, я подумал: оно мне надо, ехать в маленький неизвестный городок, чтобы преподавать в маленьком колледже и потом… повеситься на маленьком тополе. И не поехал.
Исайя Берлин делил людей на ежей и лис (две принципиально разные стратегии в достижении цели: хитрая лиса изобретает множество способов, чтобы атаковать ежа, а ёж защищается от ее нападений одним-единственным, но неизменно эффективным способом – сворачиваясь в клубок и выставляя колючки. Поэтому всегда побеждает, – прим. ред.). Сам сэр Исайя симпатизировал лисам. Кто сегодня правит миром – лисы или ежи? Чье правление лучше?
- Ах, если бы это были ежи и лисы! Увы, сегодня миром правят скунсы какие-то...
Что было главным, запомнившимся вам в Ахматовой?
- В двух словах об этом не скажешь. Я об этом написал целую книгу. Однозначно, она была человеком не этого времени, хоть и была в нем укоренена. Это фигура из иных эпох.
Чем вам запомнился Иосиф Бродский?
- Когда он говорил о том, что его задевало, он всегда начинал со слова "нет", потом произносил несколько ничего не значащих фраз, во время которых запускал мыслительный процесс, а затем выражал свое мнение - замечательно, ярко, страстно, не всегда по делу, но невероятно притягательно.
Что думаете о Михаиле Барышникове, одном из совладельцев "Русского самовара", о котором вы писали книгу?
- Мы никогда не были особо близки. Мое главное впечатление от него, что это самый воспитанный человек из людей близкого мне возраста. Это удивительно воспитанный индивидуум!
Вы утверждали, что нет сомнений: Бог создал человека по своему образу и подобию. Почему подобие становится все более жалким?
- Черт его знает! Но даже в нынешнем образе, человек – довольно уникальная штука. Он – не то, что шкаф какой-нибудь. Может, сегодня в нем проявляются некие периферийные возможности Бога.
Какое место занимала Рига в жизни Берлина и что бы сэр Исайя сказал про свой родной город сегодня? А что думаете о ней вы?
- Мы как-то никогда с ним не затрагивали тему Риги – он все-таки мальчишкой из нее уехал. Когда у меня брал интервью ваш патриот Улдис Тиронс (главный редактор журнала Rīgas laiks, - прим. ред.), я ему сказал, что это классно иметь такого гражданина, как Исайя, ведь он же не Ирбе (ваш вратарь хоккейный) – он как пружина, которая еще долго будет раскручиваться, заставляя на себя смотреть.
Что касается мыслей Берлина о Риге сегодня… я бы не взялся отвечать за кого-то – можно слишком далеко зайти в допущениях. Недавно отмечали юбилей Бродского, так два господина договорились до того, что Бродский сегодня был бы за Крымнаш.
Я же в Риге пробыл всего день – похоже, совершенно чудный город. Думаю, в Москве такой вечер Исайи Берлина был бы невозможен. Тут есть мера соответствия интеллектуального напора и емкости Риги тому, что действительность может представить ей сейчас. Москва живет больше категориями: там будет такой-то – на него надо пойти. И не важно, что этот такой-то сделает. Рига до сих пор – образ и подобие Бога. Но я не удивлюсь, если сейчас же кто-то ко мне подойдет и раздраженно скажет: а ты бы пожил тут!
Ахматова верила, что именно после встречи с Берлином началась холодная война. А Берлин в это верил?
- Он говорил, что могло быть и так.
День Исайи Берлина в Риге восьмой год подряд организует Фонд открытого общества DOTS и поддерживает представительство Еврокомиссии в Латвии.