А еще — Харриса в «Троих в лодке» (наверное, эту роль тоже можно назвать главной), майора Альфреда в «Небесных ласточках», одного из приятелей Жени Лукашина в «Иронии судьбы», директора Фирелли в «Принцессе цирка», ресторанного пианиста Шурика в «Вокзале для двоих», бюрократа Мясоедова в «Забытой мелодии для флейты».
Иногда появлялся в кадре на несколько минут, но любой эпизод с его участием становился украшением фильма.
Есть понятие «актерский типаж»: типаж диктуется внешностью и характером, и мало кто способен перевоплотиться в кого угодно.
Типаж Ширвиндта был совершенно определенным: даже играя простых людей, он оставался вальяжным барином с высокой самооценкой, который двигается не спеша, говорит мало и веско, уверен в себе и невозмутимо спокоен, в любой ситуации ведет (так и хочется сказать: несет) себя с подчеркнутым достоинством.
К образу артиста очень подходила курительная трубка, с которой он часто позировал.
В культовом спектакле 1970-х годов на сцене московского Театра Сатиры они составляли великолепный дуэт со стремительным, искрометным Андреем Мироновым: тот — Фигаро, Ширвиндт — граф Альмавива.
В общей сложности Александр Ширвиндт сыграл 64 роли в театре и 53 на экране.
Он родился в семье скрипача оркестра Большого театра, друга знаменитого Леонида Утесова. Родители отдали сына в музыкальную школу, но при выборе профессии он, по собственным словам, без колебаний выбрал театр.
Окончил театральное училище имени Щукина, играл в театре имени Ленинского комсомола («Ленком») и Театре на Малой Бронной. В 1970 году окончательно нашел себя в Театре Сатиры. Около 20 лет был его художественным руководителем, четверть века — профессором «Щуки».
Друзья на всю жизнь
Пожалуй, самую большую славу Ширвиндту принес эстрадный дуэт с Михаилом Державиным, в котором он играл мрачноватого персонажа, а его партнер — экспансивного и многословного.
Словосочетание «Ширвиндт и Державин» было в свое время таким же устойчивым, как «Ильф и Петров» или «Карцев и Ильченко».
Есть понятие stand-up comedian — комик шутит, стоя на сцене. Ширвиндта и Державина можно было назвать sit-down comedians, поскольку они обычно делали это сидя.
Актеры появились на свет в одном роддоме в центре Москвы — только Ширвиндт был чуть старше. Потом они всю жизнь вспоминали какую-то семейную вечеринку, на которой Шуре дали выпить шампанского, а Мише еще нет.
Вместе учились в «Щуке», служили в Театре Сатиры, в 1960-х годах прославились в мире столичной богемы как участники процветавших в Доме актера «капустников», а в 90-х вели на телевидении воскресную «Утреннюю почту».
Их дружба длилась 72 года, до смерти Державина.
Взгляды и хобби
Александр Ширвиндт всем видам отдыха предпочитал рыбалку и был болельщиком футбольного клуба «Торпедо». Говорил, что больше изысканных деликатесов любит шпроты и плавленые сырки.
Часто играл ловеласов, но категорически опровергал приписываемые ему амурные победы и шутил, что испортил жизнь только одной женщине — своей жене, архитектору Наталье Белоусовой, с которой в 2017 году отпраздновал бриллиантовую свадьбу.
В интервью Ширвиндт сетовал одновременно на недостаток свободы и вседозволенность, говорил, что жить в России «интересно, но страшно», однако политической активности не проявлял — по его словам, слишком иронически относился ко всему.
10 цитат от Александра Ширвиндта:
«Театр — это сборище сумасшедших, фанатичных, истеричных, милых, трогательных, наивных и в основном несчастных людей со случайно счастливой судьбой».
«У нас огромная талантливая страна, но где Салтыковы-Щедрины и Гоголи?!»
«Смотрю заседание Думы и вижу депутатов, которые годами сидят в этом зале и рта не открывают. Зачем они нужны? И тут я понимаю, что это массовка. Без массовки же театр невозможен! Театральность существования касается не только Думы, но абсолютно всех сфер нашей жизни».
«Старость — аритмия желаний и надежд; именно желаний, а не возможностей. Отсутствие острой необходимости, острого хотения что-то сделать».
«Живя на огромных скоростях и ставя во главу всего деньги, мы разучились общаться по-человечески. Говорим: „созвонимся" — и бегаем мимо друг друга».
«Судороги запретов — это все однодневки. Все равно все курят, пьют и изменяют».
«Михаил Сергеевич Горбачев очень на нас [с Державиным] всегда смеялся, что говорит о его хорошем вкусе».
«Я никогда не был ни революционером, ни диссидентом, хотя друзей среди этих великих людей у меня была масса. Никогда не подписываю коллективные письма, потому что считаю, что надо жить индивидуально, таким, какой ты есть. И отвечать надо самостоятельно».
«Вообще ничего говорить всерьез вслух нельзя, особенно слова „кредо" или „гражданская позиция" употреблять: любая формула — это смерть».
«Я не понимаю слова „счастье". Довольство — это не счастье. Счастье — атрибут глупости. Человек, который более или менее что-то думает и переживает, счастлив не бывает».