Шляпа, усы, длинные седые волосы и низкий голос, не лучший английский и характерный акцент, но при этом волны обаяния – это Раде Шербеджия, который дожидался интервью у стойки бара в гостинице, где со своими балканскими друзьями пил кофе.
В Вильнюсе в рамках «Киновесны» были показаны две ленты с его участием: «Улица повстанцев» - о расследовании военных преступлений в ходе войны в Югославии, и «72 дня» - комедия о повседневной жизни хорватской деревни, которая в 2012 году была выдвинута Хорватией на соискание премии «Оскар».
В интервью DELFI актер поделился своим взглядом на войну в Югославии (он называет ее последней битвой капитализма и социализма), минусы капитализма, нынешнюю ситуацию в его бывшей стране, рассказал о своей работе с европейскими и американскими актерами и в режиссерском дебюте Анджелины Джоли, картине, посвященной войне в Боснии и Герцеговине, а также о роли музыки в его жизни и заложенных (их на самом деле не было) на его концертах бомбах.
- В программе фестиваля «Киновесна» прошел показ фильма с вашим участием под названием «Улица повстанцев», который рассказывает о расследовании военных преступлений во время войны в Югославии. В фильме – два героя, один – молодой, другой – старше. В чем разница в восприятии тех событий между поколениями, восприятии того, что происходило?
- Это сложно объяснить. Старшее поколение в некотором смысле виновно во многих вещах, поскольку некоторые коллаборировали с режимом Слободана Милошевича и т.д. Я могу так сказать, поскольку многие представители моего поколения и более молодого поколения были коллаборантами, сотрудничали с националистами во всех странах бывшей Югославии. Очень сложно объяснить, что произошло. Всегда были те, кто поддерживал националистов, и те, кто был против войны.
- Атмосфера в фильме довольно мрачная, в реальности все так же?
- Да, атмосфера в фильме мрачная. Можно увидеть, что герой, которого играл я, мужчина с позитивной энергией и намерениями. Молодой человек – тоже. Разница между ними в методе. И это хорошо для фильма, поскольку есть конфликт. Но мы не ведем речь о поколениях в бывшей Югославии. Мне нравится, что история в этом фильме развивается по законам жанра. Это очень хороший объект для фильма, хорошая история, энергия.
- Если говорить о ситуации на Балканах, по вашему мнению, всем ли в обществе все ясно, что тогда произошло, и какие проблемы вышли на поверхность в ходе войн 1990-х годов? Не так много времени прошло с того времени…
- И вновь я скажу, что очень сложно ответить на этот вопрос. Особенно для меня, особенно сегодня. Я слишком много говорил о политике, войне. Я был одним один из тех, кто с самого начала пытался остановить эту войну, рискуя своей жизнью.
- И вам пришлось оставить страну?
- Да, мне пришлось оставить страну, и сегодня я чувствую усталость, поскольку разочаровался во многих вещах. С другой стороны, все политики мира - из Британии, США, включая Россию, не слишком интересовались тем, что происходило в бывшей Югославии. Я знаю, что у России тогда у самой было очень много проблем, но я все равно не могу этого понять. Они просто все оставили, чтобы все происходило так, как происходило. Конечно, наши национальные лидеры, при большой поддержке США, Германии и т.д., во многом были виноваты. Война в Югославии была последней войной между капитализмом и социализмом, потому что Югославия была успешной социалистической страной, социализмом с человеческим лицом.
Я помню, что когда в те времена приезжал в Россию, мне было так печально за моих русских друзей, людей, которые заплатили столь высокую цену за коммунистическую и социалистическую идею. Обычные люди заплатили за это, пострадали. Югославия была хорошей, успешной страной. Конечно, есть люди, которые говорят, как все было плохо при коммунизме в Югославии, но это был социализм, не коммунизм. В этом разница. Сейчас люди видят и чувствуют, как сложно жить при капитализме, особенно, если ты небольшая страна, когда ты чувствуешь влияние этой мощной системы. Большая часть нашей индустрии, банков были проданы богатым и влиятельным корпорациям.
- Вы долгое время живете вне пределов своей страны и, вероятно, можете сравнить отношение к происходившему и происходящему в странах бывшей Югославии и на Западе. В чем разница?
- Звучит забавно, но, несмотря на наши проблемы, дела не столь плохи, люди не протестуют. Но это произойдет. Я не знаю, что сейчас будет, возможно страшные вещи. Можно говорить о моем личном интересе, с этой точки зрения я могу сказать, что для меня капитализм – это хорошо, я могу заработать деньги, что не могу себе позволить при социализме. Но я хотел бы видеть свою страну, как она была раньше. Когда я говорю об этом, то думаю в первую очередь о людях.
- Вы снимались в фильме Анджелины Джоли «В краю крови и меда». Ее взгляд на события того времени отличается от взгляда режиссера «Улицы повстанцев»?
- Фильм Анжелины низкобюджетный, он стоил около 10 миллионов долларов, что для американского фильма немного. Между этими двумя фильмами нет большой разницы. Я думаю, что ее фильм был хорошим.
- Вам понравилось с ней работать?
- Да, она прекрасный, фантастический человек. Она простой, красивый, теплый и очень умный человек. Мы стали очень хорошими друзьями. И она очень хороший сценарист.
- Видимо, поэтому вы и согласились сниматься в ее фильме. Насколько известно, вы обычно отказываетесь от ролей в лентах о войне в Югославии?
- Я не хотел сниматься в американских фильмах о войне в Югославии, поскольку у них были плохие сценарии. Но когда Анджелина прислала мне свой сценарий, я задумался. Я знал, что многие люди из Сербии будут меня осуждать за участие в нем, поскольку плохие парни в этом фильме – сербы. Но я знал, что должен это сделать, поскольку нужно рассказать правду. Бертольд Брехт, который был против Гитлера и политики Германии, как-то сказал, что каждый должен сам разобраться со своим собственным стыдом. Он был вынужден уехать и писал о стыде за Германию. Это похоже на мою историю, я, конечно, не Б.Брехт, но мне тоже пришлось оставить свою страну, и я там был популярен.
Я думаю, что для каждого артиста является очень важным говорить о негативных моментах своего народа, прошлого. Это единственный путь, чтобы представить лучшую их сторону и сказать: я горжусь историей Сербии и своим народом. Но я должен сказать о том, что было неправильным, высказаться против С.Милошевича, военных образований, которые причинили столько зла гражданскому населению, представителям других религий и народов. Конечно, мусульмане и хорваты тоже сделали много плохого в отношении моих людей, но я должен говорить о своих людях.
- В чем разница, по вашему мнению, в работе с американскими и европейскими режиссерами?
- Особенной разницы нет. Работа в Америке в крупных фильмах – это личный водитель, большие деньги. Но все остальное – то же самое. Ты – актер, кто-то – директор, есть сценарий, есть камера и т.д.
- С кем из актеров вам понравилось работать больше всего?
- Их много. Одна из них – Ванесса Редгрейв, удивительная, фантастическая актриса. Мы стали хорошими друзьями и работали вместе в театре в Лондоне и в кино. Я очень люблю Джона Туртурро, это случай, когда схожие души нашли друг друга. Но я должен сказать, что мне понравилось работать с Томом Крузом, Майклом Кейном и другими.
- В фильме «72 дня», который также был показан на фестивале, много музыки. Так сложилось, что кинематограф балканских стран очень часто ассоциируется и с музыкой…
- Да, у многих фильмов из бывшей Югославии есть музыка. Но есть, конечно, фильмы и совсем без музыки. Я много работал с известным югославским режиссером Живоином Павловичем, и большей частью они без музыки, хотя в одном она и была, где я играл Панчо, который работал на железной дороге и пел мексиканские песни. Но многие фильмы из нашего региона с музыкой, поскольку это часть нашей жизни. К примеру, македонская музыка – это фантастика. И когда война не была столько важной, не изменила нашей жизни, вся страна пела.
- Вы тоже поете песни всех балканских народов…
- Моя последняя пластинка большей частью состоит из моих песен. Но я пел всю свою жизнь, и мои коллеги часто просили меня об этом. Но я все время писал песни, и когда началась война, я писал антивоенные песни, некоторые из которых стали очень известными, особенно в Боснии. Но в Вильнюсе я будут петь македонские и цыганские песни, которые люди здесь могут часто услышать в наших фильмах. Чтобы слушать мои песни, нужно понимать текст.
- У вас есть несколько пластинок с концертами в вашей стране. Символично, что вам пришлось покинуть страну из-за войны, но вы вернулись в нее с музыкой, хотя и продолжаете жить за ее пределами…
- Да, это так. Когда был мой первый концерт в Белграде в 1997 году, война закончилась. До этого я не мог туда приехать, не видел своих родителей три года. В тот вечер у меня было два концерта, билеты были проданы за несколько часов. 4500 человек в зале Sava Centar, т.е. 9000 человек за один вечер.
Когда я пришел, мои музыканты были на сцене, зрители – в зале и появились какие-то странные люди, которые спорили с организатором концерта. Они сказали, что концерт нужно остановить, потому что в здании заложена бомба. Я был уверен, что это вранье, и в один момент я выбежал на сцену, а зрители начали аплодировать, заглушив тем самым слова этих странных людей.
Забавно, что такая же ситуация повторилась на моем первом концерте в Хорватии в 2000 году. Мы опаздывали на полтора часа, потому что они получили информацию о бомбе. Приехала полиция и сказала, что все хорошо. И когда начался концерт, люди были напуганы, а я им сказал: если она взорвется, то мы все попадем на небо. И они начали смеяться, а мы начали играть.
В фотоальбоме смотрите моменты с концерта Р.Шербеджия в вильнюсском клубе Tamsta, который состоялся 27 марта.
Фотоальбом: актер Раде Шербеджия и режиссер Данило Шербеджия на представлении фильма на кинофестивале "Киновесна" в Вильнюсе: