После распада СССР Игналинская АЭС вырабатывала 70–80% электроэнергии Литвы. Она была оснащена двумя реакторами типа РБМК-1500 (совокупная проектная мощность – около 3000 МВт), точно такими же, как и Чернобыльская АЭС. В некоторые годы станция генерировала до 20–25 ТВт/час ежегодно, что вдвое превосходит нынешний объем внутреннего потребления страны (около 13–14 ТВт/час). Это позволяло Литве в 1990-х и начале 2000-х быть нетто-экспортером электроэнергии, продавая излишки в Латвию, Беларусь и другие соседние страны. По консервативным оценкам, ежегодные доходы от экспорта могли достигать десятков миллионов евро (и это при том, что Литва продавала электричество Беларуси по цене с дисконтом), а сравнительно низкая себестоимость электроэнергии удерживала внутренние цены на приемлемом уровне.
Однако долгосрочная устойчивость такой модели становилась под вопрос из-за отсутствия западного защитного контура и повышенных требований к безопасности после Чернобыля. Литве, стремившейся вступить в ЕС, было прямо указано: закрытие Игналинской АЭС – непременное условие. Европейское сообщество считало реакторы РБМК, пусть и модернизированные после Чернобыльской катастрофы, недостаточно безопасными. Отсутствие полноценной защитной оболочки, специфичные конструктивные особенности и риски, выявленные МАГАТЭ и европейскими регулирующими органами, сделали дальнейшую эксплуатацию нежелательной.
В 2002 году, когда между Литвой и ЕС проходили самые ожесточенные споры о сроках и условиях закрытия Игналины, Австрийский экологический институт оценил атомную электростанцию как третью по опасности АЭС в мире после АЭС в Армении и Болгарии (обе до сих пор работают).
Минусы и затраты от закрытия АЭС
Закрытие Игналинской АЭС можно смело назвать самым болезненным шагом Литвы на пути к европейской интеграции. Первый блок был остановлен в 2004 году, второй – в 2009 году. Страна в одночасье превратилась из крупного экспортера электроэнергии в импортера, хотя до этого она была одним из крупнейших энергоэкспортеров в Европе относительно размера экономики. „Это было трудное решение, потому что, как ни парадоксально, Литва любила этого советского монстра“, — вспоминал недавно Клаудиюс Манёкас, заместитель главного переговорщика от Литвы по вопросам членства в ЕС.
Но вопрос был не только в любви. Последствия для населения и промышленности страны были значительными. Во-первых, цены на электроэнергию для потребителей выросли на 30%. В масштабе экономики речь идет о десятках миллионов евро в год.
Во-вторых, Игналинская АЭС — это наследство Литвы, которое она получила от Советского Союза. Наибольшую часть расходов на атомные электростанции составляют капитальные затраты, включая строительство и финансирование. Литва же по сути несла их на себе только в качестве оккупированной части союзного государства, а не как независимая страна. И пусть стоимость строительства значительно выросла за последние 40 лет, а данных о расходах на строительство Игналинской АЭС в открытом доступе нет, мы можем оценить примерный уровень стоимости новой атомной электростанции. Так, Словения оценивает расходы на запланированную к строительству станцию мощностью 1000 МВт в размере 9,3 миллиарда евро и 15,4 миллиарда евро на станцию мощностью 1650 МВт (для сравнения, Игналинская АЭС была 3000 МВт).
В-третьих, тот факт, что Литва после закрытия двух реакторов АЭС превратилась в нетто-импортера энергии привела к короткому промежутку большей зависимости страны от российского газа и политики „Газпрома“, который использовался для генерации местными электростанциями. Напомню, что кабели NordBalt и LitPol не соединяли Литву со Швецией и Польшей соответственно — их просто не существовало.
И последнее: нельзя не упомянуть возможный доход от экспорта электроэнергии. Однако при условии, что Евросоюз заморозил бы вступление Литвы в объединение на фоне сохранения Игналинской АЭС, — а значит и не инвестировал бы в развитие инфраструктуры, соединяющей энергорынки стран центральной и северной Европы — этот доход был бы весьма ограниченным. И сути настоящие „золотые яйца“ эта „курица“ смогла бы давать только после 2021 года, когда цены на энергоносители в мире резко пошли вверх (см. график).
Однако тут встает другой вопрос — срок эксплуатации самой станции. Согласно стандартной оценке, первый блок мог бы работать до 2014 года, а второй — до 2017 года, то есть тридцать лет с момента запуска. Однако „Росатом“, продолжающий эксплуатировать подобные реакторы в России, расширил возможный срок эксплуатации таких реакторов на 15 лет при должной модернизации.
Что получила Литва от закрытия АЭС?
Демонтаж Игналинской АЭС – процесс сложный и дорогостоящий, расходы на который взял на себя Евросоюз. „Литва не накопила никаких средств на вывод из эксплуатации. У нас были деньги только на перекраску дверей“, — вспоминал главный переговорщик от Литвы в процессе вступления в ЕС Пятрас Ауштрявичюс.
Общая стоимость вывода Игналины из эксплуатации, по различным оценкам, может достичь до 3,4 млрд евро до 2038 года. Большую часть из них выделит Евросоюз, а на Литву вложит лишь около 14% от суммы. Но работа с радиоактивными отходами на этом не закончится: только к 2068 году будет завершено строительство хранилища.
Кроме того, зависимость Литвы от российского ядерного топлива накладывала бы геополитические риски. Из опыта других стран следует, что заменить российское топливо на альтернативное не так-то просто, поэтому, в частности, в 2023 году страны Европа закупили почти в два раза больше топлива, чем в 2022 году. Литва же смогла стать первым европейским государством, которое прекратило экспорт российских энергоносителей после начала полномасштабной войны в Украине.
Закрытие ИАЭС подтолкнуло Литву к инвестициям в модернизацию своего энергетического рынка и его диверсификацию:
Были построены интерконнекторы NordBalt (700 МВт) со Швецией и LitPol Link (500 МВт, потенциально до 1000 МВт) с Польшей.
Литва ввела в эксплуатацию СПГ-терминал в Клайпеде, что уменьшило ее зависимость от российского газа.
Произошла либерализация энергорынка, и страна стала участвовать в бирже Nord Pool.
Литва вот-вот выйдет из кольца БРЭЛЛ.
Литва активно развивает ВИЭ: солнечные парки, ветряные станции, проекты накопления энергии. На сегодняшний день ее можно назвать лидером в этом направлении среди балтийских стран.
При рассмотрении более широкой макроэкономической картины становится очевидно, что закрытие АЭС можно рассматривать только в контексте вступления в ЕС. Членство в Евросоюзе открыло доступ к десяткам миллиардов евро структурных фондов, способствовало росту ВВП, диверсификации экономики, улучшению управления и инвестиционного климата, а также укреплению энергетической безопасности через диверсификацию источников энергии.
ВВП Литвы вырос с примерно 20 миллиардов долларов в 2000 году (до вступления в ЕС и с работающей Игналинской АЭС) до 35-40 миллиардов долларов к 2010 году (после вступления в ЕС и закрытия АЭС), а к 2019 году приблизился к 55 миллиардам долларов. Членство в ЕС способствовало расширению торговли, притоку прямых иностранных инвестиций, доступу к более крупным рынкам и улучшению управления и верховенства закона.
Так что перевешивает?
Было ли выгодно держаться за Игналину как за „золотую курицу“? В краткосрочном плане – возможно. Станция обеспечивала дешёвую энергию, экспорт и стабильную занятость для нескольких тысяч человек. Но эта модель была уязвима. Требовались вложения для приведения реакторов к западным стандартам (из опыта болгарской АЭС „Козлодуй“, речь идет как минимум о нескольких сотнях миллионов долларов), что могло свести к нулю экономический выигрыш.
Приняв условие ЕС о закрытии АЭС, Литва открыла себе путь к масштабной финансовой поддержке, структурным реформам и интеграции в европейский рынок. Совокупный экономический, политический и социальный выигрыш от членства в ЕС со временем превзошел потери от закрытия Игналины. Диверсификация, новые интерконнекторы, терминал СПГ, рост ВИЭ и снижение геополитических рисков – всё это долгосрочные выгоды, не сравнимые по масштабам с экономией на дешевом атомном киловатте советского образца.
Сегодня, когда туристы со всего мира приезжают в Висагинас, чтобы увидеть „декорации“ знаменитого сериала, они становятся свидетелями не только истории советской атомной энергетики, но и сложного пути трансформации, который прошла Литва на пути к европейской интеграции. Игналинская АЭС, некогда символ технологического прогресса, стала символом способности страны адаптироваться к новым реалиям и находить новые пути развития в меняющемся мире, даже если эти пути не очевидно простые.