Молодая женщина (имя и фамилия редакции Delfi известны) рассказала, что 13 февраля ее 83-летней бабушке стало плохо.
"Ее увезли в Лаздинайскую больницу. Там установили пониженный гемоглобин, назначили переливание крови. Поскольку мы живем в Ширвинтском районе, через несколько часов бабушку перевезли в Ширвинтскую больницу", – рассказала собеседница.
Бабушка там лежала в палате с двумя другими пациентками, одна из женщин помогала ей ответить на звонки родственников, держала трубку. Так с бабушкой могли хотя бы поговорить, поскольку во время карантина навещать пациентов нельзя.
14 февраля внучка отвезла в больницу подгузники и другие необходимые вещи.
"Мне отдали бабушкину одежду, она была насквозь пропитана мочой. Я тогда и не думала, что все так обернется, надо было снять это на видео", – рассказала собеседница. Потом она позвонила бабушке.
"Бабушка сказала, что ее раздели донага и оставили в одном подгузнике. А ведь в таком положении пожилой человек может получить воспаление легких", – возмущалась женщина.
Потом близким сообщили, что состояние пожилой женщины стабильное. Пять дней делали переливание крови. "Врача спросили, почему падает гемоглобин, ответили, что из-за нехватки витамина B12", – сказала внучка.
С врачами общалась в основном мать собеседницы.
"Маме сказали, что все в порядке. Я решила позвонить в администрацию. Так я узнала, что с 18 февраля бабушка изолирована в отдельной палате. Моя бабушка была полькой. Она не поняла, почему ее изолировали, поэтому не акцентировала нам этот момент в последнем разговоре. Мы только поняли, что рядом с ней никого нет, потому что она не отвечала на звонки", – рассказала женщина, заметив, что они просили медсестру подержать телефон, чтобы они могли пообщаться с бабушкой.
"Нам ответили: "вы своими звонками ее тревожите. она потом плачет, у нее бывают истерики, требует, чтобы ее отпустили домой", – сказала внучка. Позже выяснилось, что за неделю (с 13 по 18 февраля) у бабушки появились пролежни, попросили привезти Sudocrem.
"Дома бабушка ходила сама. Она сама ходила в уборную, отвечала на звонки, ела. В больницу ее забрали без пролежней. Когда я разговаривала с бабушкой, она сказала мне: "Я все время лежу, меня кормят, я ничего сама делать не могу". Дома она все делала сама", – заметила женщина.
Близкие пытались выяснить, почему бабушка была изолирована. "Если изолирована, значит был контакт. С 13 февраля она была в палате с двумя женщинами, потом ее изолировали. Значит, что-то было, но нам не сказали", – вспоминает внучка, которая в последний раз говорила с бабушкой 22 февраля.
"Она сказала, что ее второй раз проверяли на COVID-19. Я спросила: "Было больно, все ли хорошо?". Она плакала и сказала: "Прошу тебя, забери меня отсюда. Я не вернусь домой, если ты меня не заберешь", - такие слова она услышала от бабушки.
"Я обещала забрать, но не выполнила обещание", – заплакала собеседница.
Тогда она стала звонить в администрацию больницы, но медсестры говорили, что причина изоляции им не известна, а врачей постоянно не было на месте.
25 февраля родственники узнали, что бабушку увезли в другую больницу - в Укмергскую. На вопрос почему, ответили: "Мы ничего не можем сказать, потому что ничего не знаем, истории болезни нет, врач ничего не может сказать. Ищите сами".
Выяснилось, что бабушка находится в ковидном отделении, куда ее привезли в 23 ч. Близкие созвонились с врачом, узнали, что у бабушки все еще не прошли пролежни, договорились привезти специальный матрас. "Там врачи общались хорошо, никаких проблем не было", – заметила собеседница.
По ее словам, они пытались выяснить в Ширвинтской больнице, почему семью не информировали о том, что бабушка заболела коронавирусом и что ее увезли в другую больницу. На что им сказали, что бабушка могла приехать с коронавирусом из дома.
"Мои родители сдали тест на антитела. Они не болели, никакого контакта у них не было. Тогда передо мной извинились. (…) Это жестокая ситуация. Хочу акцентировать работу Ширвинтской больницы, там работают черствые женщины – злые и некомпетентные. Я тоже работаю медсестрой, искренне помогаю людям, чем могу. Я просила медсестру сводить бабушку в уборную: "Она ходячая, просто пять дней лежит, мышцы ослабли, поставьте ее на ноги". Мне ответили: "Слушай, это терапевтическое отделение, а не паллиативное, здесь с ней ходить не будут, здесь она лежачая". В выходные дозвониться было невозможно. В рабочие все было проще, поскольку было начальство. 14 февраля, когда я привезла вещи, стояла под дверью, звонила 10 раз, пока дозвонилась. Кошмар. Но весь ужас в том, что в последние дни мы даже не могли общаться с бабушкой. Она умерла в одиночестве. Пожилой человек. Она не знала, что происходит, наверное, думала, что мы ее бросили. Очень больно, что человек ушел в одиночестве", – сказала женщина.
ВРИО главы Ширвинтской больницы Дайнюс Бучас сказал, что он не согласен с тем, что персонал плохо общался с близкими женщины. Он сказал, что, возможно, информации предоставляли немного, но это не медицинская проблема.
Бучас сказал, что не знает, где пациентка могла заразиться коронавирусом. "Нас проверял НЦОЗ, ничего не нашли, (…) наш персонал почти весь переболел, заразить не могли. Как она заразилась, я не знаю, для меня это мистика какая-то", – сказал врач, заметив, что время тяжелое и для близких, и для персонала.
"Мы социальные существа - а когда нельзя навещать пациента, это страшно. Но такое время во всем мире, никто не знает, что будет дальше. Когда можно посещать, все бывает иначе. Приходит близкий, может поговорить с медсестрой", – сожалел Бучас выразив соболезнования близким покойной.
Он не исключал, что могло быть такое, когда никто не поднимал трубку, ведь медсестры работают.