Об этом в рамках проекта «Lietuva-Baltarusija. Dialogas apie praeitį» («Литва-Беларусь. Диалог о прошлом»), который реализуется совместно с Институтом истории Литвы (Lietuvos istorijos Institutas https://www.istorija.lt/) при поддержке Министерства иностранных дел Литвы, в студии Delfi беседуют директор Института истории Литвы Альвидас Никжентайтис, Петр Рудковский - кандидат (PhD) гуманитарных наук (Варшавский университет) и Алексей Ластовский - белорусский социолог, один из организаторов Международного конгресса исследователей Беларуси.
"В описании истории ВКЛ сочетаются разные нарративы"
Алексей Ластовский: - В трактовке истории ВКЛ я бы выделил несколько разных периодов. Когда Лукашенко пришел к власти в 1994 году, были очень влиятельны позиции его учителя Якова Трещенка, и тогда доминировал подход, скажем, русофильский. Великое Княжество Литовское представало как государство литовских феодалов, которые завоевали русские земли, попавшие под гнёт литовских феодалов.
И эта позиция была значима. Трещенок имел доступ к выпуску школьных учебников, и Лукашенко к нему явно прислушивался.
В связи с этим канадский историк Дэвид Марплс в 2005 году писал, что Лукашенко отрубает ранние значимые периоды для белорусской государственности такие, как Великое княжество литовское, и концентрируется исключительно на советском периоде.
Но всё это время Институт истории Академии наук РБ, школьные учебники - они все поддерживали умеренную белорусскоцентричную версию истории ВКЛ.
Последние десять лет мы видим постепенный переход самого Лукашенко к пробелорусской версии.
Авторами учебников по истории Беларуси, изданных в 2016-2017 годах, были профессиональные историки, которые в общем-то придерживаются белорусских национальных взглядов, и многие из них вынуждены были уехать из страны по политическим мотивам, но по этим учебникам продолжают преподавать.
В этих учебниках мы видим переход к концепции, где Великое Княжество Литовское объявляется государством, где доминировал белорусский этнический и культурный элемент. Говорится также о том, что в плане экономики белорусские земли были базой ВКЛ, белорусские города были центрами ремесла и торговли, а государственным языком - старобелорусский язык.
Всё это стало нормативным описанием истории ВКЛ, которое транслируется через школьные учебники. И даже в новой версии истории белорусской государственности, появившейся в конце прошлого года, мы опять же видим вот такую белорусскоцентричную версию. И учебники изданы на белорусском языке.
И это та версия, которую мы можем назвать официальной. На мой взгляд, это более-менее научный и более взвешенный подход, там говорится, что сами князья были балтского происхождения. То есть никто не пытается насильственно белорусифицировать княжескую династию Гедиминовичей.
Историю ВКЛ Лукашенко использует в политической парадигме. Например, комментируя нынешние конфликтные отношения с Польшей и Литвой, он обращается к прошлому.
Еще пример. На так называемом открытом уроке истории, который Лукашенко провел 1 сентября 2022 года, историю ВКЛ он использовал для обвинений литовцев в том, что они на самом деле присвоили себе историю Великого Княжества Литовского, и, мол, мы, белорусы, должны эту историю вернуть на заслуженное место.
Конечно, это уже политическая переинтепретация. Но подход к истории ВКЛ действительно менялся, и сейчас сочетаются разные нарративы, которые разные силы поддерживают.
От отрицания роли ВКЛ до признания его первым белорусским государством. Три периода интерпретации
Петр Рудковский: У меня периодизация немножко иная. Она созвучна с тем, что сказал Алексей, но я выделяю три периода.
Первый период - от прихода к власти Лукашенко до примерно 2002 - 2003 года. Тогда основным политическим оппонентом Лукашенко в Беларуси был Белорусский народный фронт (БНФ) со своей пронациональной, пробелорусской, но тоже очень активно использующий память о Великом Княжестве Литовском в построении национального нарратива.
В то время практически всё пронациональное, пробелорусское отбрасывалось пропагандой Лукашенко. Это был довольно прорусский, неосоветский дискурс, в котором Великое Княжество Литовское представлялось преимущественно в негативном или в снисходительном ключе, мол, это не вполне самостоятельное, не совсем понятное государство.
Второй период - примерно 2003 - 2010 годы. Хотя временные рамки довольно условны, но тем не менее, в эти годы был период некоторой амбивалентности, - ещё не до конца «да», но уже не говорят «нет». В том смысле, что Великое Княжество Литовское было всё-таки важным этапом становления белорусской государственности.
Например, уже говорится, что белорусский язык был государственным в ВКЛ, причем звучит это утверждение даже более радикально, чем в альтернативном оппозиционном дискурсе. Но всё-таки есть амбивалентность – мол, время от времени там белорусов угнетали, но, в то же время подчёркивается, что ВКЛ - это важно для истории Беларуси.
Третий период - примерно с 2010-2011 года до нынешнего времени. Как ни странно, но даже война и зависимость Лукашенко от Кремля не повлияла на то, что однозначно Великое княжество литовское представлено как позитивный этап в истории, как важный элемент становления и белорусской государственности, и нации.
Своеобразным пиком этого тренда - в моём прочтении - стало высказывание Лукашенко 2 июля 2022 года в контексте празднования Дня независимости о том, что Великое княжество литовское было первым белорусским государством.
Это я здесь оставляю без интерпретации. Зафиксируем это как факт, что так было сказано.
"Прозападному мифу ВКЛ Лукашенко попытался противопоставить другой, связанный с панславизмом"
Альвидас Никжентайтис: В целом согласен с коллегами. Но я бы еще напомнил об интерпретации Белорусским народным фронтом роли ВКЛ в долукашенковские времена, но когда БНФ уже имел голос в Беларуси.
Сам факт обращения к теме ВКЛ как к истокам белорусской государственности был маркером прозападной ориентации. И в этом присутствовали некоторые элементы противостояния с Россией. То есть миф ВКЛ был своего рода противопоставлением мифу о об истоках государственности от Полоцкого княжества, от славянского княжества.
В мифе, который транслировал БНФ, белорусы – это балты, которые были обращены в славян. И в этом мы видим очень явную прозападную идеологию.
Я согласен, что в первый период Лукашенко ставил задачу побороть этот именно этот миф Великого княжества литовского, и было очень много разных запретов.
Прозападному мифу ВКЛ Лукашенко попытался противопоставить другой, связанный с панславизмом. Великое Княжество Литовское в его интерпретации появилось как связанное с Россией. И возникает момент конкуренции ВКЛ и Московского государства в собирании русских земель.
Даже были такие интересные моменты, когда битву под Грюнвальдом Лукашенко предлагал праздновать как общий день армий России и Беларуси.
И другой самый важный миф, исходящий еще из советских времён, - это миф прогресса. И здесь часто для идеологии Лукашенко из истории Великого княжества литовского отбирались отдельные элементы, говорилось, что ВКЛ является свидетельством того, что Беларусь была прогрессивным государством.
Другими словами, миф о Великом княжестве литовском в сегодняшней Беларуси интерпретируется таким образом, что он теряет прозападную направленность и сейчас просто служит интересам Лукашенко. И с точки зрения истории это не только некорректно, но это просто манипуляция прошлым.
Миф Великого Княжества Литовского также использовался больше или меньше в зависимости от отношений с Россией. Я помню, что в период охлаждения этих отношений (не утверждаю, что интерпретация эта правильная, но она очень интересная) поставили памятник великому князю Ольгерду в Витебске, чтобы показать Москве что у Беларуси есть не только пророссийское направление, что Беларусь может выбрать и другой путь.
То, что интерпретация истории ВКЛ менялась в зависимости от отношений с Россией, признает большинство исследователей.
"На интерпретацию истории ВКЛ влияла и внутренняя логика развития режима"
Алексей Ластовский: – Когда Лукашенко пришёл к власти, у него была идея, что он станет собирателем славянского мира, были амбиции стать президентом Союзного государства. Но потом это все рухнуло. Когда Путин стал президентом, стало понятно, что никакая Россия Лукашенко не светит. То есть пришлось ему сосредоточиться на Беларуси.
Конечно, отношения с Россией имеют большое влияние. Но я бы тут развил мысль, высказанную Альвидасом.
Есть разные ценностные установки в интерпретации периода ВКЛ. Действительно для белорусского национального нарратива либо национальной историографии белорусизация истории ВКЛ ориентировалась на отделение своей истории от истории России.
ВКЛ – это совершенно другой цивилизационный путь. И тогда подчёркивалось, что в ВКЛ была шляхетская демократия, была включённость в европейскую культуру. И это было противостоянием России, где в общем-то была тирания, где не было такой общности с европейской культурой. И это было важно для европеизации белорусской истории.
Сейчас мы видим, что интерпретация истории ВКЛ, которая проходит под эгидой Лукашенко, имеет в себе скорее ориентацию на общность славянского мира.
Подчеркивается доминирование белорусов, но белорусов как части славянского мира, православного мира. В таком мифе ВКЛ – это государство, где процветала православная религия до тех пор, пока не была заключена Люблинская уния, после чего начались процессы полонизации и религиозного притеснения.
И здесь акцент смещается, пропадает куда-то эта европейскость, которая была принципиально важной для белорусского национального нарратива.
Важность ВКЛ для истории Беларуси и сейчас никуда не пропадает, хотя мы сейчас находимся в ситуации, когда Россия господствует в культурном и политическом пространстве Беларуси.
Мне кажется, что для Лукашенко важно сохранять хоть в какой-то степени культурную автономию. Потому что если мы просто вернёмся к советскому периоду, к Великой Отечественной войне, то получится, что Беларусь растворяется в российском пространстве, так как Россия монополизирует миф Великой Отечественной войны.
А если мы скажем, что у нас есть в истории ВКЛ, есть свой белорусский язык и другие отличия, то, возможно, хотя бы какую-то степень культурной автономии культурной можно отстаивать.
Я думаю, что это является принципиально важным для Беларуси даже сейчас, вот в этой критической ситуации, когда вообще спорной является независимость, до какой степени Лукашенко может что-то контролировать в стране.
"Позитивный акцент на истории ВКЛ остается, но часто сопровождается уколами в адрес соседей"
Петр Рудковский: Расстановка акцентов при смене власти - явление довольно распространённое, характерное не только для белорусского режима, не только для автократий, но в той или иной степени для любых процессов построения национального нарратива.
Есть научная история, и есть нарратив, целью которого является в первую очередь дать целостное представление о прошлом. Это нормальное явление, и здесь ничего плохого нет.
Аналогичным образом, когда человек пишет своё CV и хочет быть успешным, он пишет факты своей биографии и может на чем-то сделать акцент, а что-то немножко отодвинуть. Нечто похожее происходит и в случае, скажем так, написания национального CV. Ничего здесь плохого нет. Но есть разные способы расстановки акцентов или переписывания истории.
Можно это делать вопреки очевидным фактам, искажая факты, очень сильно искажая факты. А можно это делать, максимально придерживаясь фактов. Также можно это делать конфликтогенно, используя свой нарратив против соседей, например, выстраивать анти-литовский нарратив или антипольский. А можно это делать в диалогическом ключе.
То есть расстановка акцентов или переписывание истории может иметь разные формы. Но в случае с Лукашенко здесь очень много зависит от политической ситуации значит.
Позитивный акцент на ВКЛ хотя и остается, но, например, на протяжении последних двух лет, - и это уже отметил Алексей, - это сопровождается зачастую обвинением, что литовцы приватизируют историю ВКЛ, и это укол по отношению к соседям.
"Непризнанный глава белорусского государства использует миф ВКЛ в зависимости от ситуации"
Альвидас Никжентайтис: Повторю, что для переработки прозападного мифа о ВКЛ использовались некоторое просоветские мифы. Очевидно, что миф ВКЛ государственной идеологией Беларуси используется.
Высказывания Лукашенко часто противоречивы. Например, мне очень нравится цитата этого диктатора, где он говорит, что белорусы - это лучшие славяне, потому что их принадлежность к ВКЛ уберегла их от татарского ига, и поэтому они свою исконность смогли сохранить.
Или, например, когда он обратился к сообществу историков и призвал их не слишком заниматься чужой историей, имея в виду Великое Княжество Литовское.
Или, например, его высказывание до августа 2020 года, когда он искал пути соприкосновения с Россией. Тогда он говорил, что в принципе у Беларуси нет другого пути, кроме как только с Россией, потому что пытались идти на Запад, и якобы из-за православия в этот клуб не приняли.
Мы видим, что непризнанный глава белорусского государства использует миф ВКЛ в зависимости от ситуации, и о какой-то очень продуманной идеологической схеме говорить не приходится.
Очень противоречивые его высказывания ориентированы или на внутреннюю аудиторию, или на внешнюю.
"Лукашенко вещает разное, но в учебниках представлен обоснованный взгляд на историю ВКЛ"
Алексей Ластовский: Идеологический контроль над школами в Беларуси усиливается, но базисом являются учебники, и именно учебник задаёт общую канву, которой должен придерживаться учитель.
Переиздание учебников происходило в несколько волн, последний раз для самого старшего 11 класса – в 2020 году, а до этого учебники по истории издали в 2017-2018 годах.
И в этих учебниках мы видим обоснованный взгляд на историю ВКЛ: там и пробелорусские ппозиции, и основаны они на научном подходе, там нет навешивания ярлыков, нет стигматизации того, что связано с литовцами. И мне кажется, что это какое-то достижение.
При том, что Лукашенко вещает разное и порой действительно очень противоречивое, мы видим, что учебники – фундамент, на котором строится историческое образование, - вполне нормальные. Их можно критиковать, но не нельзя сказать, что это какие-то страшные учебники, о чем часто говорят те, кто их не читал.
И я бы еще отметил фактор приоритетов, например, в охране историко-культурного наследия. Основные государственные финансы выделялись на самые важные объекты, которые стали символами Беларуси, - Несвижский замок, замок Радзивиллов и Мирский замок.
Сейчас в приоритете восстановление Кревского замка и Гольшанского замка. То есть это является константой. И если речь идёт о том, что восстанавливать и что является символом для Беларуси, то это объекты, которые непосредственно связаны с историей ВКЛ.
Почему в учебниках о ВКЛ пишут "без перекоса ни в русизм, ни в бетонный национализм"?
Петр Рудковский: Я бы выделил три уровня.
Уровень речей Лукашенко, где очень много противоречий, очень много специфического пафоса, и кое-какие относительно постоянные элементы можно проследить. Во всяком случае, если еще и выделить периоды, о которых я говорил в начале нашей беседы.
Второй уровень - медийной идеологии и пропаганды, которая вещает на широкую публику.
Третий - уровень учебников. Там есть в заглавии слово «идеология» - идеология белорусского государства.
Здесь я вижу своеобразную взаимозависимость, даже позитивную взаимозависимость ситуации.
Когда есть слишком много противоречий на двух первых уровнях, и историкам дана задача каким-то образом создать нечто, что будет отражать всё это, то у них появляется пространство для описания взвешенной картины реальности.
Это в какой-то степени объясняет феномен того, что всё-таки в учебниках - твёрдой материи исторического нарратива - нет перекосов ни в направлении просоветизма или прорусизма, но и, с другой стороны, такого, скажем, бетонного национализма.
ВКЛ акцентируется как нечто позитивное, но, с другой стороны, показывается, что это не было в полном смысле слова белорусское государство или что белорусский язык в полном смысле был государственным языком. Представлена довольно взвешенная позиция.
"Западничество истирается, и это кастрация истории ВКЛ"
Альвидас Никжентайтис: Даже в официальной белорусской идеологии признается культурное достижение ВКЛ.
В то же время западничество из истории ВКЛ истирается, и мы видим на что в государственной идеологии делается акцент, а что – замалчивается.
Если, например, в годы, когда Белорусский народный фронт имел больший политический вес, довольно много внимания обращали на такие события, как, например, Оршанское битва и другие конфликтные ситуации с московским государством, то сейчас вы про это ну очень мало что найдёте.
Коллеги могут высказаться, так ли это, но я это вижу. И это тоже является способом кастрации истории и мифа Великого княжества литовского для политических целей.
Но, с другой стороны, мы очень хорошо видим, что не всегда получается у Лукашенко достичь этих целей.
Как интерпретация прошлого влияет на настоящее?
Альвидас Никжентайтис: Здесь мы должны также говорить о некоторых конфликтах. И я даже смею сказать, что победа национально ориентированного белорусского общества над Лукашенко в Беларуси случилась не в 2020 году, а в 2019-м.
И это было связано с интерпретацией наследия ВКЛ. Я говорю о хорошо известных событиях в Вильнюсе – о перезахоронении останков Кастуся Калиновского и других участников Восстания 1863–1864 годов.
Мы видели, что Лукашенко пытался проигнорировать эту тему, но в конце концов под натиском белорусского общества отправил на церемонию вице-премьера.
Я следил по белорусским СМИ, наверное, за самой оживленной за все время лукашенковского периода дискуссией. И в ней команда Лукашенко явно проиграла. И уже потом были события 2020 года.
На этом конкретном примере о дискуссии в Беларуси по поводу прошлого мы можем предсказывать в преддверии каких больших событий это может происходить.
Петр Рудковский: Я думаю, что в случае перезахоронения останков повстанцев Восстания 1863 года режим принял в этом участие (и, возможно, даже в первую очередь это сыграло роль) из-за напряженных на тот момент отношений с Кремлем из-за дорожных карт по углублению интеграции.
Лукашенко действительно постоянно манипулирует и вполне возможно, что сначала он выдержал паузу, но, когда нужно было продемонстрировать Кремлю, что мы можем повернуться в другую сторону, он отправил на церемонию вице-премьера.
Но в общем это всё-таки другая реальность тогда была, перед событиями 2020 года.
Альвидас Никжентайтис: Я немножко хочу возразить. Мне, например, были особенно интересны дебаты по поводу не Калиновского, а Костюшко. Кажется, вице-президент белорусской Академии наук говорил, что он такой негодяй-предатель, а потом после общественного давления уже говорил, что он ошибся. И потом он начал говорить, что его предки тоже участвовали в этом восстании.
То есть важно, что общественное давление тогда в Беларуси даже белорусских чиновников заставило в ходе этих дебатов менять - и в очень быстром темпе - своё мнение.
И здесь я вижу не заслугу Лукашенко, который вроде как пытался заигрывать, а заслугу белорусского общества, которое как бы навязало режиму свою версию интерпретации прошлого.
У белорусского общества тогда была довольно большая сила, и впервые за годы правления Лукашенко чиновники, люди внутри лукашенковской системы должны были публично менять свою позицию.
Мы видим, что как в противовес Калиновскому пытались возвеличить Муравьева-вешателя, представить его как прогрессивного деятеля, но это было отброшено белорусским обществом.
Предвестниками произошедших в Беларуси событий в 2020 году после сфальсифицированных президентских выборов было то, что происходило до этого времени. И началось все именно на поле битвы о прошлом.
Алексей Ластовский: Я бы ещё добавил, что когда уже готовилось перезахоронение останков участников восстания и встал вопрос об идентификации тех, кто был погребён на горе Гедимина, то белорусское Министерство иностранных дел по неформальным каналам предложило литовцам помощь, поскольку думали, что есть могила Виктора Калиновского, и можно будет провести анализ ДНК. Хотя в итоге оказалось, что на самом деле это была фальшивая могила.
Но были и такие сигналы, когда на уровне разных министерств пытались установить приятельские отношения с литовцами. И, в частности, в том, что касается Калиновского.
И я поддерживаю тезис Альвидаса, который мне кажется важным, - о том, что если писать историю Беларуси, то её некому писать, кроме тех людей, которые придерживаются национальных взглядов.
Среди профессиональных историков, которые работают и активно публикуются, 95 процентов придерживаются адекватных взглядов. Тех, кто публично выступает с западнорусскими, пророссийскими взглядами, - единицы. То есть Лукашенко не на кого опираться. То есть невозможно переписать историю Беларуси с пророссийских позиций, потому что её некому переписывать в таком ключе.