- В начале войны вы попали в плен, но застали первые недели оккупации. Что тогда происходило в городе?
- За четыре дня до входа российских войск мирное население перекрывало доступ к городу. Мы следили и просили россиян, чтобы не было оружия, не было провокаций. На митинги выходило до половины города, старались убедить российские войска не заходить в населенный пункт. В итоге, когда в соседнем селе на таком же митинге полетела граната и пострадал протестующий, выстроилась колонна из танков с оружием, мы понимали, что мирное население подводить под танки с угрозой расстрела нельзя. Русские зашли в город, простояв около 5–6 часов колонной, и атаковали через промзону атомную станцию.
- Я так понимаю, множество сотрудников АЭС оставались в городе на тот момент?
- Да, на тот момент оставалось большинство в городе. Успело выехать до оккупации, по нашим оценкам, 5–7%.
- И тогда же начались первые репрессии со стороны россиян? То есть тех людей, которые протестовали, выслеживали и репрессировали?
– Первую неделю россияне не входили в город, захватили станцию и таким образом сосуществовали. Даже работал городской исполком под флагом Украины. Мы организовывали гуманитарные процессы. Нам удалось организовать эвакуацию населения по согласованному на то время "зелёному коридору". Примерно через две недели заехали службы, которые называли себя "военной администрацией". Их интересовал перевод мирного населения и экономики на рельсы РФ. После этого примерно начались первые провокации, попытки склонять как руководителей органов местного самоуправления, так и активистов к послушанию и сотрудничеству. И дальше это прекратилось в полугодовую эпопею непрерывных пыток, репрессий под флагом фильтрации.
- А сколько человек попали под такие действия?
- Ориентировочно, думаю, не менее 2000 человек прошли через подвалы.
- И тут уместно сказать, что и вы там были.
- Я был в плену год. До того дня, когда меня схватили, занимался всей жизнедеятельностью в рамках моих должностных полномочий, эвакуацией. В нашей команде не было разделения полномочий, все работали круглосуточно - кто что мог, то и делал: эвакуация населения, организация работы социальной сферы, больницы, обеспечение хлебом, дрожжами, медикаментами, кровью для раненых, которые были ранены во время захвата станции. Абсолютно все в условиях хаоса, ажиотажа и достаточно нестабильной ситуации. Меня выкрали после того, как я привез груз – 10 автомобилей с гуманитарной помощью, продукты, медикаменты, кровь, деньги для пенсионеров.
- Из Запорожья вы везли?
- Да. Но выкрали меня уже в Энергодаре. Я успел практически всю гуманитарку раздать, распределить, передать медикаменты, пенсию - пенсионерам через учреждение Укрпочты. А на утро произошел арест: 6 или 7 человек в военной форме с оружием остановили мой автомобиль, пересадили в свое авто и увезли.
- Вы были в плену 333 дня. Что вообще происходило? Какие моменты запомнились?
- Это скоты, которые получают удовольствие от того, что издеваются над людьми. Имеет ли эта нация право на продолжение? Я ставлю под глубокое сомнение, потому что там повально психические отклонения.
- Я читал в одном из интервью, что к вам привели в камеру мужчину и потом он умер от избиения. То есть до такого уровня били?
- Да, это было в моей камере. Через полчаса он умер, тело увезли где-то через час. В соседнем гараже парня 32-х лет избили, он сутки промучился, умер тоже в камере. Увезли тело через трое суток.
- А какие-то обвинения вам выдвигали?
- Не выдвигали и даже не склоняли к чему-то. Я не знаю, для чего мне было жить в таких условиях.
- А что от людей требовали? Может, сдать какие-то фамилии?
- Сдать фамилии, у кого есть оружие; сдать фамилии тех, кто служат в ЗСУ – их родственников, чтобы дальше шантажировать, пытать, достигать каких-либо целей; сдать кого знаешь из подпольщиков и т.п. При малейшем подозрении в первую очередь бросали тех, кого считали с наиболее проукраинскими позициями, кто не вызывал сомнения в том, что их нужно изолировать от общества. Возможно, показать всем остальным, что нужно внимательно прислушиваться к рекомендациям оккупационных властей и начинать любить всех оккупантов. А дальше через это все проходило все больше и больше людей, начиная со стариков за 70 лет, не гнушаясь тем, что их можно было в нечеловеческих условиях содержать, и множества женщин. Знаю истории, когда в одной камере, рассчитанной на 2–3 человека, содержали по 12-14 человек – женщин и мужчин.
- Это была целая система налажена? Или она была хаотичной?
- Я больше считаю, что это было хаотично, потому что были такие истории, когда происходила ротация представителей спецслужб России и одних и тех же людей (украинцев) по-новому бросали на подвалы и проводили процедуры допроса. Я знаю нескольких, кто три раза прошел через эти подвалы, будучи арестован разными ротированными представителями спецслужбы.
- И требовали одно и то же?
- Да, и требовали одно и то же.
- Что происходит на данный момент в Энергодаре? Кто "руководит"?
- Россияне сформировали городскую администрацию, им сложно было подобрать коллаборантов, так как они либо проворовывались, либо были абсолютно неспособны к какому-либо руководству. Сейчас русские набрали кого только можно было набрать в эти службы, а руководить они уже привезли в очередной раз чиновников, которые проживали на территории РФ. (В декабре прошлого года россияне "назначали" мэром Эдуарда Сеновоза, последнее место работы которого - сервисная компания Смоленской атомной станции).
- А местных не нашлось?
- Местные находились, но они были слишком низкого пошиба и не оправдали их доверие, проворовывались, и их смещали. Сейчас городом "управляет" некто Сеновоз. До этого возглавлял городскую администрацию некто Александр Волга. В первую очередь они занимаются тем, что кошмарят предпринимателей - заставляют всех фермеров близлежащих регионов продать свое зерно по ценам, которые они скажут, и на предприятия, которые они укажут.
- Зерно они продают дёшево?
- Для понимания. Прошлогодний урожай они вывезли по цене меньше 100 долларов за тонну.
- А сколько было до этого?
- До этого минимум в 4 раза больше. Возили зерно россияне организованно через Крым. При этом устраивались разборки между разными ведомствами, службами - кто на себя возьмёт контролирование вывоза зерна и разрешит потоки продажи.
- А что по гуманитарной обстановке в городе?
- Лекарства есть в аптеках, но качество этих лекарственных средств вызывает большие нарекания. Все, кто употреблял лекарства мировых стандартов до оккупации, сегодня применяет российские и не понимает, это мел или что-то еще? Особенно это касается онкологических заболеваний, есть проблема у гипертоников, людей с сахарным диабетом и прочими заболеваниями эндокринной системы.
Продукты есть. Если есть деньги, их можно купить. Вода есть, она подается, потому что скважины работают. Запущена школа, работала в предыдущий сезон, правда, отопление через переделанные котельные запускали, потому что ЗАЭС не работала, не могла обеспечить город теплом. Видимость какой-то жизни есть. Россияне даже сейчас демонстрируют ремонты школ, детских садов, хотя количество людей, которые там остались, смеются под эту видимость, которую они рисуют.
- А сколько людей осталось в городе приблизительно?
- Если месяц назад было около 15 000 человек, то теперь значительно усилился отток с Энергодара как через третьи страны в Европу и в Украину, так и на территорию РФ, подальше от атомной электростанции. До войны проживало 54 000 человек.
- Я писал про Мариуполь и там отмывают деньги с российского бюджета – воровство идёт направо и налево. Я так понимаю, и тут пытаются?
- Они преисполнены мародёрства, каждая ротация ФСБшников либо спецслужб сопровождается очередными бросками на подвалы тех, у кого есть какие-то автомобили, поиском автомобилей, которые можно забрать. Рядовые солдаты при обысках жилья как по деревням, так и по квартирам надеются что-то унести во время обыска.
- Военных много в Энергодаре, и они там находятся постоянно?
- Достаточно много военных в Энергодаре, они расселены как на территории атомной станции, так и расселились по квартирам свободным, по домам частным вокруг Энергодара. Их количество не уменьшается.
- В пустые дома входили или выгоняли?
- Нет, я не слышал фактов того, чтобы выгоняли. Входили, как правило, в пустые дома и квартиры, учитывая, что в Энергодаре есть 2/3 жилья свободного. Квартиры, дома отдают тем работникам, которые приезжают на атомную станцию; они отдают тем коллаборантам, которые из прилегающих сел приехали работать на них.
- В городе жестокий контроль со стороны силовиков?
- Очень жёсткий контроль. Последние недели пошли сплошным обходом по всем квартирам, по улицам с ультиматумом - сроками на необходимость получения гражданства РФ и паспорта.
- А есть данные, сколько они декларируют о получивших российский паспорт?
- Сегодня сложно уже говорить. Мы оцениваем, что половина населения, которая осталась там, вынуждены были взять паспорта. И сегодня очереди в паспортные отделы стоят, потому что дальше всё тяжелее и тяжелее выжить без паспорта. Если ты не идёшь получать паспорт РФ, то солдаты при тебе рвут твой украинский паспорт.
Становится сложнее выжить без получения "паспорта с курицей". Мы с пониманием относимся к людям, которые в этих условиях, чтобы выжить вынуждены это сделать. Хотя есть украинцы, которые до последнего стоят на своем, но таким образом они не могут получить помощь (медицинскую, финансовую), многие просто умирают в этих условиях.
- Давайте завершим по поводу станции. По Википедии там до войны работало 11 000 человек. Я слышал последнюю цифру, что на станции осталось 2000 работников. Вообще можно понять, сколько там находится рабочих?
- Мы думаем, что на атомной станции сегодня в целом работает около 3000. человек. При этом не все подписали контракт и взяли паспорта. Те специализации, квалификации, которые крайне дефицитны, могут ещё выстоять без получения российского паспорта. Но таких мало. Остальным не дают доступа к работе, они сидят по домам. Скажем так, те, кто вырываются последние недели оттуда (выезжают из оккупированного Энергодара), несколько недель ещё оглядываются по сторонам - не слушает ли кто-то их разговоры.
– Сотрудников ЗАЭС выслеживают специально, чтоб не выпускать?
- По-разному. Они мониторят: работник станции выезжает или нет. Но, как правило, любые выезды за пределы Энергодара – выезды через обман, через какие-то поиски вариантов как покинуть город.
- Выезжают через Крым, а потом через Россию в другие страны?
- И через Крым, и через Мариуполь, а дальше в Россию. Хотелось бы, чтобы тема "как людям удается выехать" меньше обсуждалась, чтобы им хоть как-то удалось вырваться ещё.
- В целом, я так понимаю, что на данный момент такой какой-то опасности нет в отношении запланированного взрыва на ЗАЭС?
- Как бы правильно это сказать. Когда неадекватные люди сидят с гранатой возле склада боеприпасов на станции, они в любой момент могут с этой гранатой что-то сделать, в том числе бросить ее в этот склад боеприпасов. Как можно говорить спокойно? Люди, которые решились на такую экологическую катастрофу, как подрыв Каховской ГЭС со всеми ее последствиями, включая и гибель собственных военных, находятся на территории опасного объекта, способны на любое зло.
Пока им оттуда нет прямой необходимости уходить, ведь угроз со стороны ВСУ для них нет. Технические возможности позволяет в режим холодного простоя блоки ЗАЭС держать в безопасном состоянии. Что россияне додумаются сделать при выходе? Не знаем. Одно только то, что где-то нас успокаивает, что персонал атомщиков, которые работают на станции, воспитанный в корпоративном духе безопасности ядерной энергетики. И они будут делать всё возможное, чтобы катастрофы не произошло. А остальное - уравнение со множеством неизвестных: как поведет себя Путин, как отнесётся к происходящему мир и дипломатия? Пока это большой вопрос.
