«Я не боялся. Когда кто-нибудь из родственников мне говорил, что пострадаю не только я, но и родители, братья, дети, я сказал: «Если надо будет бороться и будет угрожать тюрьма, я плюну на всех». Так и сказал – плюну. В моем дневнике это записано. Может, это нехорошо, эгоистично, но я, как уважающий себя литовец, должен был бороться, и не жалею, что мы боролись», – сказал DELFI Терляцкас.
Еще один организатор и участник митинга Йонас Волунгявичюс рассказал, что митинг у памятника Мицкевичу, на котором был осужден пакт Молотова-Риббентропа, оценивался как удавшийся, так как на нем могло присутствовать до 3000 человек. Но собеседник не скрывал, что сначала опасались, что люди не осмелятся прийти, испугаются.
«Начало было простым, все было организовано у Витаутаса Богушиса на даче, там был день рождения его жены Виргинии. И именно в день ее рождения мы приняли решение организовать митинг, открыто поговорить о пакте Молотова Риббентропа. А если организуешь митинг, надо попытаться собрать людей. А как их собрать? Мы рассказали знакомым, они – своим знакомым. Хотя потом был страх, что люди не осмелятся, не придут – этого мы опасались и волновались. Мы думали, если придет небольшая группа, с ней будет очень легко справиться», – рассказал Волунгявичюс.
Текст обращения выучила наизусть
По рассказу Терляцкаса, приглашение на митинг 23 августа 1987 года официально подписали четыре человека – он сам, В.Богушис, Ниёле Садунайте и Пятрас Цизикас, но в организации участвовали и другие.
Он рассказал, что тогда в Литву приехала литовка из США Милда Палубинскайте, которая при помощи его и Богушиса выучила наизусть обращение – текст сообщения девушка передала на радио Ватикана.
«Здесь была литовка из США. Она выучила наизусть наше обращение и передала этот текст на радио Ватикана. Там были умные люди, и наши фамилии не назвали. Но мы не предупредили Садунайте, что не надо упоминать фамилий, и один человек, такой Климайтис, спросил, кто организаторы, она и сказала, что мы вчетвером», – сказал Терляцкас.
Собеседник утверждает, что, когда фамилии стали известны, его призывали не ходить на митинг.
«Вызывали в прокуратуру, ко мне домой приходил полковник КГБ Чеснавичюс, и от имени генералов предупредил, чтобы я не ходил. Я ответил, что раз уж мы заявили о себе, а я не приду, то буду не литовцем и не человеком, потому что нарушу свое слово. Сказал, что пойду, и еще добавил – вот увидите, через год вы вообще не будете реагировать на такие демонстрации. И в самом деле, когда на следующий год Саюдис в парке Вингис организовал демонстрации, никакие меры не принимались».
После митинга пытались запугать
Как сказал Терляцкас, о митинге должен был объявить и ксендз Станисловас Валюкенас во время мессы в костеле, но от волнения «упал на пол и умер».
«Его взяли на руки и отнесли в ризницу, а мы вышли на митинг», – сказал Терляцкас. По его словам, первой на митинге выступала Н.Садунайте.
«После митинга Садунайте вернулась домой, но через несколько дней ее посадили в автомобиль сотрудники КГБ, возили, запугивали. Ксендз Робертас Григас сказал, что чекисты взяли даже лопату, спрашивали друг у друга: «Ты взял лопату?» и отвечали «Взял». Так он должен был понять, что его убьют», – рассказал собеседник.
«У каждого человека есть чувство страха, но так как я уже отбыл наказание сроком 8 лет, Юлюс Саснаускас – 6,5 лет, то мы считали, что уже хватит, мы уже отсидели. Мы не чувствовали себя трусами», – сказал Терляцкас.
Волунгявичюс: не было страха потерять работу – я был рабочим
По словам Й.Волунгявичюса, участвовавшего на дне рождения жены Богушиса Виргинии, где и было принято решение организовать митинг, людей на акцию протеста пытались собрать, распространяя информацию из уст в уста, хотя сам митинг организовывали совершенно секретно – были известны фамилии четырех главных организаторов.
Но сначала были опасения, осмелятся ли люди прийти на акцию протеста, не испугаются ли, но ожидания оправдались – предполагается, что на митинге побывало около 3 000 человек.
На вопрос, не думали ли его друзья, что, участвуя в организации митинга, он поступает неразумно, Волунгявичюс ответил, что в его окружении таких людей не было.
«Люди из моего окружения, самые близкие, так не говорили. Обычные люди – конечно. Обычные люди даже в лагере говорили, что мы не в своем уме – как можно что-то сделать против такой силы. Другие смеялись и называли это борьбой с мельницами», – сказал собеседник.
Волунгявичюс сказал, что не было и страха потерять работу – он был обычным рабочим, хотя найти и эту работу не было легко. К счастью, после митинга Волунгявичюса правоохранительные органы не вызывали ни на какие допросы, так как на митинге он не выступал и не был на центральной позиции.