Ранее Генеральная ассамблея ООН призвала Россию вывести войска из Приднестровья. Соответствующий проект резолюции, предложенный Молдавией, был вынесен на голосование 22 июня. Тогда с осуждением резолюции выступила Россия, Приднестровье и… действующий президент Молдовы Игорь Додон, который назвал «миротворческую операцию, проходящую на территории страны в соответствии с соглашениями 1992 года» одной из самых успешных.
А в мае 2018 года Конституционный суд Молдовы принял решение, фактически объявляющее российский контингент в количестве неполного полка оккупационным.
В Приднестровье по соглашениям, достигнутым в 1992 году, размещен контингент Совместных миротворческих сил (СМС), в котором, кроме молдавских и приднестровских военнослужащих, есть еще десяток украинских офицеров-наблюдателей и 402 российских военных миротворца. Помимо этого, есть еще примерно 1300 военных Оперативной группы российских войск (ОГРВ), вывода которых как раз и добивается молдавское правительство при противодействии собственного президента.
Игорь Додон один из очень немногих лидеров стран, кто стоял рядом с Владимиром Путиным на военном параде в Москве в честь Дня Победы 9 мая 2018 года. На родине он пользуется репутацией «пророссийского» политика. А Россия обещает вывести своих военнослужащих примерно с 1994 года, когда было подписано первое соглашение с Молдавией об этом, так и не ратифицированное российским парламентом.
Следующим нереализованным было добровольно принятое на себя на Стамбульском саммите ОБСЕ в 1999 году обязательство вывести войска с территории Молдовы до конца 2002 года. Россия шла на уступки, когда ее руководству казалось, что политический момент для этого настал, и в начале нулевых из Приднестровья через территорию Украины в Россию были вывезены больше сорока эшелонов с боеприпасами. Но до окончательного вывода войск так и не дошло.
Нужно отметить, что это и правда непростой момент — специфика присутствия армии РФ на этих территориях состоит в охране складов под селом Кобасны Рыбницкого района Приднестровья. Там на сотнях гектар хранились боеприпасы на случай войны. В советское время 1411-й артиллерийский склад являлся стратегическим арсеналом западных военных округов СССР, а в 1990 году сюда свезли арсеналы с территории Венгрии, ГДР и Чехословакии. Часть боеприпасов через территорию Украины смогли вывезти в Россиию, но часть так и лежит на месте, и непонятно сколько смертоносного метала уже не подлежит перемещению и должно утилизироваться на месте.
Теперь же на затянувшееся присутствие российских военнослужащих в Приднестровье обратили внимания и парламент Молдовы, и Конституционный суд этой страны, и даже Генеральная ассамблея ООН. «Спектр» решил узнать, как живется Приднестровью под охраной российских военных в статусе «замороженного» конфликта сейчас.
Приднестровская молдавская республика (ПМР) — это узкая полоска земли в основном вдоль левого берега Днестра, на которой расположены восемь городов. Самые крупные: Тирасполь (133 тыс. жителей) и Бендеры (91 тыс.). При этом, это самое необычное из непризнанных государств на территории бывшего СССР. Во-первых, только ПМР имеет железнодорожное сообщение с окружающим миром. Во-вторых, только здесь есть своя валюта — приднестровский рубль. В-третьих, только Приднестровье вполне мирно десятилетиями без видимой бытовой вражды сосуществует со своим противником по конфликту начала 90-х — Молдовой — и не имеет общей границы с Россией, а граничит лишь с той же Молдовой и Украиной
«Закрытость» непризнанного Приднестровья
Границу я пересекал через пограничный переход в украинском местечке Кучурган самым сложным и дешевым образом — на перекладных. От Одессы к границе каждые 20 минут ездят маршрутки, билетов никаких нет, водитель собирает с пассажиров по 36 гривен (1,30 евро). Границу народ пересекает пешком по мосту над Днестровским лиманом, рядом едут многочисленные велосипедисты. Пограничный пункт в Кучургане построен на деньги ЕС, и он единственный из виденных мною где-либо имеет отдельные указатели и разметку для велосипедистов. Девятиэтажки городка Первомайское уже на территории Приднестровья с пограничного пункта видны невооруженным взглядом, местные жители за продуктами предпочитают ездить на велосипедах.
«Ездим туда-сюда, когда деньги есть, при обмене рубля на гривну в Украине все немного дешевле получается», — пояснил мой разговорчивый сосед по очереди на паспортный контроль. Звали его Юра, приехал он сюда, в Первомайское, вслед за женой в 1972 году. «Никогда никто не думал, что тут будет граница!» — в сердцах выдал Юрий, пока катил свой велосипед рядом к такому же приднестровскому пограничному переходу. Различались пограничные пункты только режимом — на приднестровском не разрешали фотографировать. Проверка паспортов заняла считанные минуты, ни одного вопроса от пограничников я не услышал, равно как и не увидел ни одной даже формальной проверки сумок и чемоданов.
Маршрутка на Тирасполь стояла на автостанции сразу за пограничным переходом, билет на нее стоил 17,5 приднестровских рубля (0,90 евро), и тут уже расплачиваться пришлось через кассу.
Чтобы попасть в Тирасполь, можно обойтись и без пешеходного перехода границы, прямые автобусы курсируют тоже, билет от Одессы до Тирасполя стоит 10 долларов (8,60 евро) или 165 приднестровских рублей. Есть и довольно странное железнодорожное сообщение — поезд Кишинев — Одесса ходит через Тирасполь четыре дня в неделю — с четверга по воскресенье, билет до Тирасполя стоит 214 гривен (примерно 7 евро), а пограничники в таком случае проверяют документы уже в Тирасполе.
Стоит заметить, что поездка в Кишинев тут простая обыденность, в отличие от поездки в Одессу. В Украину с марта 2014 года не пускают мужчин призывного возраста с российскими паспортами, а вот по дороге на Кишинев контроль для местных совершенно формальный, пускают всех, в том числе и на машинах с номерами непризнанной приднестровской республики. Номера в Приднестровье с сентября месяца будут выдавать новые «нейтральные» — то есть не молдавские или приднестровские — а такие, что будут давать возможность путешествовать по Европе. Это еще один результат политики «малых шагов», которая победила в переговорном процессе.
Куда привели «Малые шаги»
Мир здесь официально поддерживается «Постоянной конференцией по политическим вопросам в рамках переговорного процесса по Приднестровскому урегулированию в формате ‘5+2’», в которой принимают участие: Молдова и Приднестровье (стороны конфликта), Украина, ОБСЕ и Россия (посредники), ЕС и США (наблюдатели).
Однако прогресс последних лет, по признанию спикера парламента Молдовы Андриана Канду, был достигнут на закрытых консультациях между молдавским олигархом Владом Плахотнюком и приднестровским Виктором Гушаном, а уже потом готовое решение было вынесено на переговоры в формате «5+2». Сам Канду называет себя «членом команды Плахотнюка».
Вообще надо признать, что влияние единственных и неповторимых олигархов Виктора Гушана и Владимира Плахотнюка на такие небольшие образования как Молдова и Приднестровье трудно переоценить. ПМР местные часто называют «республикой внутри корпорации ‘Шериф’» Виктора Гушана. А структуры Владимира Плахотнюка контролируют в Молдове бизнес, связанный с продажей нефтепродуктов, строительством, лучшие отели и ночные клубы. В медиа-холдинг, единственным акционером которого является Владимир Плахотнюк, входят четыре главных местных телеканала и четыре радиостанции, вещающих на чуть больше чем 3 млн человек (официальные цифры населения Молдовы в 4 млн считают вместе с Приднестровьем). Бывший премьер министр Молдавии Ион Стурза как-то назвал свою страну «захваченной» и сказал, что «контролирует ее Плахотнюк».
А бизнесменам надо договариваться, как дела делать в сложившейся обстановке, а политика и идеология могут пока подождать в стороне. Так и появилась политика «малых шагов», которая, не трогая принципиальные вопросы, максимально сняла все барьеры на пути перемещения людей, денег и товаров. Везде, где это возможно.
Теперь люди и автомобили из Приднестровья свободно перемещаются с документами и номерными знаками непризнанной республики в пределах Молдавии, признаются и верифицируются школьные аттестаты и дипломы университета Тирасполя, все промышленные предприятия Приднестровья пользуются Зоной свободной торговли с ЕС как молдавские предприятия (налоги при этом платят в Тирасполе). Были вновь открыты два моста через Днестр и сняты препятствия на пути молдавских фермеров, обрабатывающих земли ПМР под Дубоссарами. Все рожденные в Приднестровье до 1992 года и их дети имеют право на «безвизовый» паспорт Молдовы и свободно его получают, в Тирасполе заработала молдавская мобильная связь и молдавские частные медицинские клиники. И все это уже размыло «образ врага».
В Тирасполе и Бендерах мне не встретились люди, желающие немедленно объединяться с Молдовой в унитарное государство. Но и верящих, что Россия когда-нибудь присоединит Приднестровье к себе, тоже как-то не попадалось. Здесь эта тема не острая — в первую очередь потому, что нет войны, линии фронта, жесткой границы с Молдавией и прочих предпосылок возобновления конфликта.
И только дед Виталий на набережной Днестра не теряет воинственности: «Если молдаване опять сунутся, бабы наши снова за дрючки возьмутся», — как-то обреченно сказал он мне. В 1992 году основу русского сопротивления составили местные женщины, с голыми руками и палками («дрючками») штурмовавшие россиские армейские части, требуя раздать оружие ополчению. Война тогда с этого и началась.
Лингвистическая и этническая подоплека
Горячий конфликт в Приднестровье в 1992 году продолжался всего 40 дней и был закончен после решительного вмешательства 14-й российской армии во главе с генералом Лебедем. Здесь тогда причудливо пересеклись интересы России, Украины и Молдавии. Мало кто сейчас помнит, но в боях на стороне Приднестровья принимали участие отряды украинских националистов из УНА-УНСО, о чем осталось немало материальных следов в виде фотографий, воспоминаний участников и недавнего немного смешного уголовного дела за участие в войне на Днестре против экс-премьера Украины Арсения Яценюка, возбужденного СК России.
«Военный конфликт в Приднестровье был скоротечным и имел серьезную лингвистическую и этническую подоплеку. — пояснил „Спектру“ украинский исследователь Игорь Семиволос, входивший в группу Международной сети по предотвращению вооруженных конфликтов (GPPAC) в Приднестровье в 2008 году. — Триггером конфликта был принятый в Кишиневе закон о румынском языке. На правом берегу Днестра, в Бендерах, сложилась такая ситуация, при которой бывшие села, ставшие районами города, были молдавскими, а центр города — русским. При этом там одновременно функционировали как молдавская полиция, так и подчинявшаяся „русскому“ горисполкому милиция. Рано или поздно это двоевластие должно было прекратиться. Молдаване попытались взять контроль над городом, чему стали активно противодействовать русские с другой стороны Днестра. Еще одним очагом конфликта были Дубоссары, где наоборот город находился на левой стороне Днестра, но было много молдаван. Там все было разделено по этническому признаку. По большому счету конфликт в Приднестровье в 1992 году этими двумя городами и ограничился».
По версии молдавских историков, к середине июля 1992 года с обеих сторон погибло около 1000 человек (по другой версии — 950), в том числе около 400 мирных жителей. Еще около 4500 человек получили ранения. Приднестровье потеряло убитыми около 500 человек — имена всех убитых высечены на величественном мемориале в центре Тирасполя. Там рядом фамилии как погибших в Приднестровской конфликте, так и погибших местных призывников на войне в Афганистане.
В Тирасполе мне пришлось неоднократно слышать от местных журналистов и простых обывателей версию о «засекреченных» тысячных потерях молдован от действий российской артилерии. Это часть местной мифологии наряду с «прибалтийскими снайпершами в белых колготках», легенды о которых первый раз родились именно здесь.
Географические предпосылки к войне вокруг Приднестровской Молдавской Республики по большому счету были заложены еще в 1792 году, когда Российская империя плотно стала на левом берегу Днестра, где Александр Васильевич Суворов по приказу Екатерины II заложил крепость, вокруг которой затем возник город Тирасполь, а на правом — стояла крепость Османской империи Бендеры.
После пакта Молотова-Риббентропа Приднестровье в 1940 году несколько искусственно объединили с отторгнутой от Румынии Бессарабией в одну Молдавскую советскую социалистическую республику.
И в 1992 году ставшая независимой Молдова особо на «российское» Приднестровье не претендовала, она стремилась взять под контроль «свои» правобережные Бендеры.
Российская армия
Российская армия в Тирасполе присутствует в виде прекрасного Дома российских офицеров, двуглавых орлов на воротах частей ОГРВ и в разговорах местных жителей.
«То, что было при Лебеде, и сейчас — это две большие разницы, — рассказывала мне продавщица сувенирного магазина „Мак“ в Тирасполе. — Сейчас российских военных около тысячи тут осталось, и из них половина наших. Зарплаты там хорошие. Мой муж офицер российской армии, при Лебеде пять лет по контракту служил — в то время мы и машину купили и дом построили!»
Действительно Оперативная группа российских войск в Приднестровье пополняется российскими гражданами, желающими служить по контракту в армии. В Приднестровье российские граждане — половина населения.
Российских солдат тут называют «миротворцами», и о них ходят легенды. «Вы не думайте, тут солдат, может, и немного, но в штабе 14-й армии 500 российских офицеров служат, и чуть что армию развернуть — вопрос дней!» — поделился «большим секретом» с приезжим журналистом местный таксист в первый же день моего пребывания в Тирасполе.
И нужно слышать, как в Тирасполе произносят слово: «Посольство»!
Посольством тут называют комплекс зданий с яркой табличкой «Пункт выездного консульского обслуживания посольства России в Молдавии». Но это не единственное диппредставительство в городе.
Посольства тут есть еще — на центральном проспекте Тирасполя обращает на себя внимание скромная потертая дверь с двумя яркими флагами сверху. Возле двери четыре таблички — две сообщают о посольствах столь же непризнанных Абхазии и Южной Осетии, одна утверждает, что тут расположено представительство «Института стран СНГ» в Тирасполе и строгая вывеска «Управления строительства и расквартирования» министерства обороны ПМР.
Своя армия у Приднестровья действительно есть, но комплектуется она отнюдь не контрактниками — в непризнанной республике действует всеобщая воинская обязанность, как в Советском Союзе. Молодежь после школы по 1,5 года проходит воинскую службу, а местные офицеры получают зарплату на порядок ниже российских. Армия в Приднестровье — совсем не место для зарабатывания денег.
Космополиты по необходимости
Приднестровье — не русский край, а скорее осколок Советского Союза — здесь живет примерно по 30% русских, молдаван и украинцев и заметная болгарская диаспора.
Последняя перепись населения в Приднестровье прошла в 2015 году. Согласно ей, в непризнанной республике живет 475 665 человек из которых чуть больше 14% на момент переписи «временно отсутствовали».
А в 1991 году здесь жило 750 тысяч человек. Сколько сейчас — никто точно не скажет, фразу «Молодежь уезжает массово!» — тут слышишь на каждом шагу. А обнародованные цифры переписи называют «открытой частью» данных. Закрытая часть — количество «внутренних эмигрантов». Еще один негласный массовый процесс здесь — получение «нероссийских» паспортов. Как «безвизовых» — молдавских и украинских, так и стран ЕС — болгарских и румынских. Тут тебе и местная гибридная война и «мягкая сила» в европейском понимании этого слова.
«Ты знаешь, у меня вообще нет проблем с поездками по миру! — говорит мне Андрей, хозяин квартиры, в которую мне получилось вселиться в Тирасполе, — Паспорт Молдавии дает мне безвизовый режим на 96 стран и преимущества при получении рабочей визы в ЕС, сейчас оформляю паспорт ЕС — румынский. Имею право, я в Тирасполе родился!»
За время пребывания в Приднестровье, я встретил десяток людей с тремя паспортами, чаще всего это — ПМР, российский и молдавский. Реже — ПМР, российский и украинский. Встретился даже один житель Тирасполя по имени Виктор с четырьмя паспортами — местный, российский, молдавский и он уже находился в процессе получения «паспорта ЕС» — болгарского. «У меня папа болгарин, мама украинка, а сам я непонятно кто. В России, в Ленинградской области, отработал десять лет на лесовозе и вернулся вот домой…», — кратко описал свою историю Виктор.
И это действительно геополитическая необходимость. Судите сами: с паспортом непризнанной Приднестровской молдавской республики можно поехать в Кишинев и в Россию (но это только самолетом), но на Украину с ним уже не пускают. С российским паспортом с марта 2014 года через границу с Украиной дополнительно не пропускают мужчин призывного возраста. Это сразу же перекрыло в Приднестровье кислород целому пласту бизнеса, связанного с торговлей товарами со знаменитого оптового одесского вещевого рынка «7 километр» и резко подняло в Тирасполе ценность молдавского гражданства. Ну, а паспорта Молдавии или Румынии полезны для путешествий по Европе и работы там, зато вот для поездки в Россию уже понадобится виза.
«Мы приехали из Мурманска, мой муж — бывший офицер российской армии и не может претендовать на молдавский паспорт, а с российским он тут как в блокаде его не пускают в Украину, и мы не можем всей семьей в Одессу на море съездить!» — с некоторой горечью говорит мне продавщица в одном из тираспольских магазинов.
При этом все процедуры получения российского гражданства для жителей Приднестровья резко упрощены — достаточно доказать наличие родственников в России или любого периода легального проживания на территории РФ. Есть данные, что в республике российские паспорта на 2017 год получили 213 тысяч человек. «Я доказал, что в 1968—1969 годах жил, был прописан и работал в Костроме, и без проблем получил российское гражданство и российскую пенсию», — с некоторой гордостью рассказал мне один из местных жителей.
И для многих именно он является самым желанным. «У моего парня нет родни в России, а значит и возможности получить российский паспорт. Он получил молдавский, но за постоянной работой у него нет времени получить биометрический заграничный, и мы пока даже не рассматриваем вариантов поехать куда-то отдохнуть», — спокойно мне поясняет свою ситуацию двадцатилетняя Надя Мараренко, очаровательный фармацевт из аптечного киоска.
И снова о «закрытости» — задержание!
Задержали меня в Приднестровье всего один раз — при попытке сфотографировать вблизи «режимный объект», местный Верховный Совет с надписями на фронтоне здания на трех официальных языках республики: русском, украинском и молдавском. Молдавский здесь особенный — «советский» — на кириллице. В самой Молдове давно пишут латиницей, и язык свой, по решению Конституционного суда, называют румынским.
«Арест» мой под Верховным советом ПМР закончился довольно быстро и безболезненно, да и в целом вся процедура задержания была несколько вялой и нерешительной. Подошедшие ко мне офицеры местной спецслужбы запретили фотографировать свои нарядные фуражки с двуглавым орлом, но пригласили разобраться со мной приятных дам из местной пресс-службы. После проверки журналистской аккредитации меня препроводили внутрь законодательного органа, где все закончилось совместным обедом в особом буфете для сотрудников и депутатов Верховного совета.
В буфете были фиксированные цены на обед и «коммерческие». По коммерческим я поел за 35 местных рублей (1,9 евро) потому как время комплексных обедов уже закончилось.
Что касается комплексных обедов, то по четвергам депутатам Верховного совета он обходится дороже всего: 19,30 приднестровских рубля (около 1 евро). Столько стоят суп с фрикадельками, пшеничная каша с тефтелями по-домашнему, овощной салат и компот с булочкой с черносливом. А вот самый дешевый обед у народных избранников по вторникам, он стоит 14.8 приднестровских рубля (0,77 евро). Вторничный обед включал в себя в том числе украинский борщ и «биточки по-Кишиневски» — бытовой вражды к соседям в местном законодательном органе точно не испытывают.
Под боком другой конфликт
Еще одно сильное впечатление от поездки в Приднестровье — добродушие жителей Тирасполя и Бендер. Здесь вам всегда помогут на улице, а в маршрутке не только уступают место пожилым людям и просто красивым девушкам, но и опекают редких пока туристов.
Местная денежная единица — приднестровский рубль — выглядит часто очень потрепано и разобраться с ней поначалу довольно сложно. На третий день я, отдавая водителю плату за проезд, среди двух бумаг по рублю случайно вложил потрепанную купюру в 50 приднестровских рублей. В маршрутке было два человека, проезд стоит 3,50, и я явно был приезжим. Водитель, не задумываясь, с улыбкой выудил лишнее и вернул мне, а взрослая женщина через ряд автоматически отозвалась: «Это двенадцать с половиной поездок!» — и продолжила строго что-то втолковывать подчиненным по телефону.
— Вы, наверное, главный бухгалтер? — спросил я.
-Нет, я снайпер! — «убила» меня ответом Светлана.
Я шел за Светланой до «Зеленого рынка» и, рискуя опоздать на очередную встречу, выуживал ее историю.
«Да спортсменка я, стрельбой из пистолета серьезно занималась — отмела мои вопросы случайная попутчица, — Сейчас дочь стреляет в чемпионате Молдавии. В 90-х, когда часто стреляли, тут меня в МВД как эксперта привлекали, но я точно знаю, что, во-первых, спортсмен в человека стрелять не будет, во-вторых, потратит при этом не больше двух патронов. У меня все попадания в районе „десятки“, и мишень с голову человека — это все в глаз-нос, если что. У нас в Приднестровье с оружием все строго, покупка его только через разрешительную систему, с сейфом дома и прочим. У меня дома дробовик „Ремингтон“ и пистолет пневматический, свое спортивное оружие мы с дочкой в тире храним. У нас патроны очень дорогие — два за доллар, не постреляешь. Но мы за патронами в Кишинев ездим, там они по 10 долларов за пачку в 50 штук».
«За патронами в Кишинев» — это самая экзотическая история за неделю в Тирасполе…
У Светланы есть и сын, он служил или продолжает служить в местных десантных войсках. На эту тему Светлана не распространялась. Просто дала понять, что в курсе дел местного Союза десантников. И произнесла фразу, которую в Приднестровье я слышал три раза в разной интерпретации. «Гратов — просто не совсем адекватный, не подумайте ничего плохого! Может кто и ездил, и ездит из парней на Донбасс воевать, но организованных наборов точно не было, я бы знала, я с „Союзом десантников“ дружу».
Валерий Гратов — самый известный участник войны на Донбассе из Приднестровья. Он был арестован украинскими пограничниками летом 2017 года. Все улики против себя он вез с собой — поддельный паспорт на чужую фамилию и «флешку» с фотографиями: с оружием, в военной форме, с раскрученными в СМИ командирами ДНР «Моторолой», Безлером, «Гиви»… В Приднестровье Валерий Гратов возглавлял в начале 90-х службу безопасности президента ПМР Юрия Смирнова, сейчас ему 66 лет, и он больше известен как руководитель союзов ветеранов ВДВ сразу двух непризнанных республик.
Украина считает Гратова одним из двух десятков важных заключенных российских граждан, предназначенных на обмен. Он сидит в СИЗО и по данным «Медийной инициативы за права человека» в Павлоградском суде до сих пор даже не был зачитан его обвинительный акт.