Delfi поговорил с украинскими беженцами в Литве, чтобы понять, в какой степени это утверждение соответствует реальности.
"Я пару раз заходила в Свято-Духов монастырь – посмотреть храм и взять святой воды. Одна из прихожанок мне говорит: "Вы, наверное, из Украины?" Отвечаю "да" и слышу в ответ: "Все будет хорошо, украинцы еще помирятся. И еще будут скучать по России". Эта женщина такой бред несла, что я поняла, что она вообще не имеет никакого представления о том, что происходит на самом деле", – говорит Людмила, беженка из Украины. В 2014 году, когда Россия вторглась на восток Украины, она покинула родной Донецк и обосновалась под Киевом. В 2022 году, когда Кремль начал полномасштабное вторжение, ей пришлось оставить и дом в Ирпене.
Людмила себя считает православной, но не воцерковленной, при этом если попадает на службу в храме, старается внимательно вслушиваться в слова священника. "На службе в Свято-Духовом монастыре мне не понравилось, – говорит Людмила. – У меня сложилось впечатление, что прославляют Россию, хотя напрямую этого не говорят. Поэтому больше туда не пойду".
Таких беженцев, как Людмила, которые хотя бы раз действительно заходили в храмы Виленско-Литовской епархии, но не готовы стать постоянными ее членами, очень сложно сосчитать. Такой статистики в Литве не существует, а потому любые заявления о "большинстве украинских беженцев", по сути, голословны. Те украинцы в Литве, с которыми поговорил Delfi, свидетельствуют скорее о недоверии к РПЦ.
Проценты от процентов
Петро Пирогов, член правления "Украинского дома в Литве", общественной организации, действующей с октября 2021 года, предлагает оценивать количество новоприбывших в Литву активных украинских верующих исходя из соотношения общего населения Украины и числа активных верующих.
В этих расчетах можно, например, опереться на данные исследовательского центра американского Pew Research Center, уделяющего особое внимание всему, что касается мировым трендам в сфере религии. По его данным от 2019 года, в Украине себя считают православными 78% населения, 10% себя назвали католиками. При этом, только 12% православных сообщили исследователям центра, что посещают церковь каждую неделю. У католиков (как римско-католического, так и греко-католического обряда) это процент гораздо выше – 43%. Получается, что на 40 миллионов населения Украины (до войны) приходилось примерно 9,4% активных православных верующих. Если этот процент взять от 67 тысяч украинцев, приехавших в Литву после 24 февраля 2022 года, то получится почти 6300 потенциальных прихожан.
Но даже если планку этих примерных расчетов понизить до более реалистичных 1500–2000 человек и представить себе, что эти люди в большинстве своем влились бы в общины Виленско-Литовской епархии РПЦ (до 3000 человек, как признают в самой епархии), то храмы – хотя бы по большим церковным праздникам – буквально переполнились бы. Но этого явно не произошло.
Один из священников епархии на условиях анонимности подтвердил Delfi, что, хотя украинцев в храмах стало несколько больше, их число, по сравнению с числом украинских беженцев, приехавших в Литву, невелико: "Это совсем даже не проценты, а проценты от процентов". По его словам, их число чуть заметнее вырастает в предпраздничные и праздничные дни, когда наплыв людей в храмы увеличивается в принципе.
Здесь важно отметить и то, что украинцы в целом более религиозны, чем, например, россияне или белорусы. Это показывают и исследования того же PEW Research Center (например, в России себя считают православными 71%, из них только 6% каждую неделю ходят в храм). Что касается числа приходов, то в Украине общее число приходов основных христианских конфессий (УПЦ МП, ПЦУ и Католической церкви) составляет 23 388, а в Русской Церкви их насчитывается 38649 (данные за 2019 год). И это при населении самой России в 143,4 млн человек, и с учетом приходов за пределами России, куда ходят граждане других стран (примерно треть этих приходов приходится как раз на Украину). А в соседней Беларуси, по данным 2015 года, на 10 млн человек приходилось 1612 православных приходов.
Если слепой ведет слепого, то они оба упадут в яму
Петро Пирогов приехал учится в Литву в 2015 году. Он православный, в Украине прислуживал в храме как иподиакон. Признается, что, оказавшись в Литве, ходил в местные православные храмы, поскольку это была единственная возможность попасть в православный храм: "Я старался абстрагироваться: хожу не в Русскую церковь, а к Богу. Плюс я знал много хороших православных людей, познакомился с отцом Виталием Моцкусом". Однако, после 24 февраля, Петро, как и многие в украинской общине поняли, что больше не смогут ходить в храмы РПЦ в Литве.
С одной стороны, украинцев в Литве – и уже живших здесь, и новоприбывших – потрясли заявления патриарха Кирилла в поддержку "спецоперации". "Как говорится в Евангелии, "если слепой ведет слепого, то они оба упадут в яму". Тут речь идет не о личных немощах конкретного священника, а о том, что люди не ходят идти за теми, кто ведет себя совсем не по-христиански", – объясняет Петро.
"Люди говорят: "Если у них ракета "Сатана", и они ее освящают, то при чем тут вообще христианство", – добавляет Наталья Васильева, которая ведет детский кружок в Украинском центре в Вильнюсе.
С другой стороны, попытка Виленско-Литовской епархии дистанцироваться от Москвы не вызвала доверия у украинской общины. Мартовское заявление митрополита Виленского и Литовского Иннокентия об осуждении войны и дальнейшие заявления епархии о якобы фактической независимости от Московского патриархата ("Все решения принимаются в Литве, а связь с Московским Патриархатом является исключительно канонической") в глазах общины плохо соотносятся с решением лишить сана священников, выступивших против войны, и с поминанием патриарха Кирилла в качестве "великого господина и отца нашего" на литургии.
"И руководство РПЦ в Москве, и местное церковное начальство ведут некие политические игры. Люди это все видят, им недостаточно одного заявления, что епархия против войны. Если уж зашла речь о независимости от Москвы, то зачем сохранять каноническое общение с церковью, поддерживающей эту войну?", – говорит Петро.
"Украинские беженцы очень жестко к этому относятся. После того, что они пережили, они особенно остро чувствуют такие вещи. Они говорят: мы не будем ходить туда, где поют хвалы патриарху Кириллу, который призывает нас уничтожать", – передает настроения в общине Наталья Васильева.
Проводники "русского мира"
Это недоверие к позиции епархии наслаивается и на недавние новости из Украины и на события 2014 года.
В конце ноября Служба безопасности Украины (СБУ) провела обыски в нескольких монастырях Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП) в Украине, в том числе в Киево-Печерской Лавре. Среди находок СБУ – пророссийская литература с пропагандой "русского мира". При этом, в мае этого года УПЦ МП тоже заявила о несогласии с позицией патриарха Кирилла и о "полной самостоятельности и независимости", а также осудила нападение на Украину.
Людмила из Донецка говорит, что еще задолго до обысков в Киево-Печерской Лавре она убедилась: там, где московский патриархат, всегда будет пропаганда. Она вспоминает, как сама стала свидетелем причастности РПЦ к военным действиям России еще в 2014 году, когда Москва начала войну на востоке Украины. "Я тогда часто ездила с подругой в Святогорскую лавру под Донецком. В один из таких паломнических визитов мы хотели попасть в удаленный скит. Нам навстречу идут молодые люди, с бородкой, в монастырском одеянии. Мы их спрашиваем: как нам пройти к скиту коротким путем. Идут двое, мы их спрашиваем – они не знают. Еще двое – тоже не знают. Тогда я говорю подруге: "Тебе не кажется это странным? Это монастырь, они тут живут и должны тут знать каждую травинку". А она мне отвечает: "Посмотри на их обувь". А у них из-под длинного черного одеяния выглядывают армейские кирзовые ботинки, еще советского образца. Тогда мы поняли, что это не послушники и не монахи, а российские военные", – рассказывает Людмила.
Наталья Васильева, как и Людмила, тоже с Донбасса. И она тоже говорит, что недоверие к московскому патриархату у нее, в том числе, связано с той же Святогорской лаврой: "Мы видели, что именно там они хранили оружие, через Лавру его завозили. Уж не знаю, как они это делали, под рясами что ли провозили… Но, главное, мы знали, откуда ноги растут".
Другой немаловажный фактор – богослужение на церковно-славянском языке. Петро утверждает, что для украинцев – это маркер Московского патриархата, поскольку в храмах автокефальной Православной Церкви Украины, основанной в 2018 году, в католических костелах и греко-католических храмах богослужение сегодня ведется на украинском языке. Кроме того, хотя сам церковно-славянский язык и не является исключительно российским наследием, но в своем московском изводе (в таком виде он и звучит в храмах Виленско-Литовской епархии), он воспринимается украинцами как часть русского мира.
Его современная версия – русский язык, который является главным рабочим языком епархии, также болезненно воспринимается беженцами. В целом, они понимают, что русский язык в Литве – для них важный инструмент общения. Но обида на Россию столь сильна, что отражается и на отношении к языку.
Например, Лариса переехала в Вильнюс из Днепра в начале декабря – после того, как Россия стала целенаправленно наносить удары по гражданской и энергетической инфраструктуре Украины. "Мы раньше в Днепре говорили на русском, на суржике [разговорный язык, состоящий из смеси русского и украинского языков – прим. Delfi], а теперь даже между собой стараемся говорить на украинском. Нам больно и тяжело от того, как жестоко Россия повела себя по отношению к Украине, – рассказывает Лариса. – У нас в Днепре рядом два храма – Московского и Киевского патриархата. Если до 24 февраля люди ходили в оба, то после начала войны в храме, принадлежащем Москве, людей стало значительно меньше".
К кому примкнуть?
Лариса говорит, что поскольку приехала недавно, то еще не успела как следует разобраться в ситуации в Литве, но размышляет, куда идти на Рождество. Этим вопросом задается не только она. Петро рассказывает: "Мне пишут знакомые украинцы и спрашивают, куда прийти на праздник? Или где крестить ребенка? Одна пара даже написала, что готова ехать в Эстонию или Польшу, где есть независимые от Москвы православные церкви, лишь бы не идти в храмы РПЦ".
Сам Петро надеется, что Константинопольский патриархат найдет канонические формы для духовного окормления украинской общины в Литве. Он, от лица украинской общины, активно участвует в этой инициативе. Пока что часть верующих, ожидающих решения Константинопольского патриархата, собираются по воскресеньям в Украинском доме.
По словам Натальи Васильевой, среди ее знакомых украинцев много тех, кто примкнул к приходу Украинской Греко-католической церкви в Вильнюсе (создана в результате Брестской унии в октябре 1596 года, когда православная Киевская митрополия решила воссоединиться с Римско-Католической церковью). Это в интервью Delfi подтвердил и настоятель Украинской Свято-Троицкой церкви и монастыря Греко-католической церкви отец Руслан Козелкивский. По его словам, раньше на воскресные службы приходило около 50 человек, а теперь 150 человек. "На Пасху Троицкий храм, площадь которого 600 квадратных метров, был забит людьми. То же самое было в Каунасе и Клайпеде, где мы служим для украинцев каждое воскресенье", – говорит отец Руслан.
По его словам, к нему часто приходили украинские беженцы и говорили, что хотят пойти в православную церковь. При этом вопрос, в какую именно – московскую (РПЦ), киевскую (УПЦ МП) или недавно созданную ПЦУ, обычно ставит людей в тупик. Отец Руслан им объясняет, что Украинская Греко-католическая Церковь – тоже, по сути, православная церковь Украины, и приглашает их присоединиться к его общине: "Люди, которые ищут православную церковь в Литве, могут приходить к нам. Мы молимся, как православные, только на современном украинском языке". При этом он подчеркивает, что это не является прозелитизмом (то есть попыткой привлечь в свою церковь представителей другой конфессии или религии).
"Человеку тяжело поменять своего "Бога""
Впрочем, среди беженцев есть и те, кто в нынешней ситуации, предпочитает ходить в католические церкви. Например, другая Лариса, из Николаева, говорит, что ходит к католикам вместе с литовцами из принявшей ее местной организации. Лариса – православная, в костеле не чувствует, как она говорит, "полного единения". Но все же католицизм ей не совсем чужд, потому что бабушка по маме была католичкой. В Николаеве она ходила в церковь ПЦУ, в которую в последние годы, по ее словам, перетекло много православных из другого храма, принадлежащего УПЦ МП.
С одним из священников храма ПЦУ Лариса регулярно созванивается, обсуждает ситуацию в Украине и варианты помощи тем, кто сейчас защищает страну. Она говорит, что для нее очень важно быть со священником "на одной волне", и поэтому скорее привыкнет к костелу, чем пойдет в храмы Виленско-Литовской епархии РПЦ: "Храм Русской православной церкви для меня всегда был чужим, даже если не вдаваться в политику. А сейчас тем более не хочу в него идти, потому что идет война. Мне больно, и даже где-то внутри, страшно сказать, появилась какая-то агрессия, потому что патриарх Кирилл поддержал войну".
Лариса уверяет, что даже если Вселенский патриархат откроет приход в Литве, она, прежде чем стать прихожанкой, пойдет поговорить со священниками, чтобы понять, что они будут проповедовать.
"Человеку тяжело поменять своего "Бога". Когда он привыкает к определенной церкви, общине, то у него формируется определенное представление о Боге. Но если эта община перестает отвечать его духовным требованиям, то тогда надо двигаться дальше, - полагает священник Руслан Козелкивский. — Это очень сложный процесс. Но умный человек, читающий священное писание и искренне молящийся, может преодолеть эти трудности и пойти в другую церковь, где люди, приход действительно живут с Богом, а не занимаются тем, что противоречит христианству".