"Шок — это не то слово. Уже и отца три года нет. Что еще вы придумали?", — Раймондас Банионис вспоминает свои первые эмоции после того, как он узнал, что его отца — звезду фильмов "Солярис", "Мертвый сезон" и "Никто не хотел умирать" — обвинили в реальных связях с органами госбезопасности.
Все началось, когда Центр исследования геноцида и резистенции жителей Литвы опубликовал три документа: в первом говорится, что Донатас Банионис и агент КГБ "Бронюс" — это один человек, в двух других описано, как агент Бронюс давал характеристики на американских литовцев после визита в США.
В регистрационном журнале КГБ указана дата вербовки — 1970 год. Как раз в это время состоялся первый выезд Донатаса Баниониса в США.
Разумеется, эти документы имели эффект разорвавшейся бомбы. В Литве КГБ признан преступной организацией, одно упоминание которой может поставить крест на любой репутации. Это с одной стороны. А с другой стороны, Донатас Банионис — один из самых уважаемых людей в стране и один из самых знаменитых литовцев за ее пределами.
Авторитет Баниониса против народной ненависти к "стукачам": редкая нация сталкивается с таким непростым моральным выбором. Для целого поколения литовцев, да и вообще жителей постсоветского пространства, это сочетание — нонсенс.
"Такое же дерьмо, как и мы"
Последствия публикации этих документов обрушились в первую очередь на сына Донатаса Баниониса — Раймондаса. Он — один из немногих, кто может объяснить, что вообще происходит вокруг имени его отца в последний месяц.
Би-би-си: Что вы почувствовали, когда узнали о том, что вашего отца обвиняют в сотрудничестве с КГБ?
Раймондас Банионис: Первая мысль была — бежать отсюда (из Литвы). Если можно так относиться… Незащищенность и бесправие порождают такие странные мысли. Но я заночевал с этой мыслью и подумал, что, наверное, этого и хотят. Если нас таких будет много, то уже можно будет говорить, что в Литве очень плохо. Хотят, чтобы не было никаких идеалов, показать, что они (великие люди) — такое же дерьмо, как и мы. Я думаю так.
Би-би-си: Но ведь в регистрационном журнале КГБ Донатас Банионис действительно назван агентом…
Р. Б.: Путь очень странный у этого документа. Он написан в 1987 году, хотя отца обвиняют, что он сотрудничал в 1970 — 1974 годах. Это значит, что через 13 лет появилась эта запись. Кто написал, непонятно. Его (отца) подписей нет, анкет нет — как у других агентов. Очень странно, что нет никаких сопроводительных документов.
Би-би-си: Историки говорят о том, что публикация необходима для того, чтобы разобраться, как работал КГБ. Вы с этим не согласны?
Р.Б.: С одной стороны, как бы и так. Может, вы и правы, надо все узнать, все раскрыть и рассказать — так надо раскрыть и рассказать, а не бросаться бумажками, после чего появляются статьи с названием Банионис — агент КГБ.
Их всех заставили
Тут стоит ненадолго прерваться. Откуда взялся журнал и почему появляются такие заголовки, Раймондас объяснить не может. Но понять, что происходит вокруг имени Баниониса, не понимая происхождения компрометирующих документов, крайне затруднительно.
Со всеми этими вопросами мы обратились к главе Центра исследования геноцида и резистенции Терезе Бируте-Бураускайте. Именно этот центр опубликовал документы КГБ.
Би-би-си: Что именно вы нашли в архивах на имя Донатаса Баниониса?
Тереза Бируте-Бураускайте: Для Донатаса Баниониса есть строка в (регистрационном) журнале, который заведен в 1987 году. Там есть имя, фамилия, отчество, год рождения, год вербовки, псевдоним (агент Бронюс). […]
На этот материал надо смотреть критически. Наши историки не могут объяснить, почему этот журнал начат в 1987 году. […] [Есть также] документ, который как бы говорит о его (агента Бронюса) поездке в капиталистическую страну, где он выполнил какое-то задание.
Би-би-си: Почерк, которым в этом журнале написаны последние фамилии, в том числе Баниониса, отличается от того, которым написаны все остальные фамилии. Почему?
Т.Б.: Наверное, весь журнал заполнялся одним работником и одним почерком, а потом, может, поменялся работник и он начал писать другим почерком — другого объяснения я не знаю.
Би-би-си: Почему журнал и другие документы опубликованы именно сейчас, через три года после смерти самого Баниониса?
Т.Б.: До 2012 года он (журнал) хранился в Департаменте государственной безопасности Литвы и только в 2012 был передан архиву. Мы начали работу в 2012 году, закончили в 2017 году. Мы публиковали с первой записи — до последней 1669-й (имя Баниониса указано в самом конце журнала).
Би-би-си: В журнале есть дата вербовки. Что именно в данном случае подразумевается под вербовкой?
Т.Б.: Мы выкладываем аутентичный документ, который показывает только то, что КГБ старался его (Баниониса) использовать. Ни один советский человек не был застрахован от того, что можно начать вербовку (в его отношении). Я шесть лет работала с документами агентурной сети и могу сказать, сколько я прочла, ни один (…) не пришел сам и не сказал — я хочу работать агентом. Их всех заставили
Би-би-си: И все же, можно ли назвать Донатаса Баниониса "агентом" КГБ на основании этих записей?
Т.Б.: Мы как учреждение, как автор сайта (www.kgbveikla.lt), не называем его (агентом). Называет тот оперативник, который составил запись. Ему, конечно, было бы хорошо иметь такого агента, может, у него и звездочка лишняя появилась на погонах.
70-й год. Если человек имел возможность ехать в США, на него особенно нажимали, — чтобы он какие-то известия им привез. И, конечно, они (КГБ) его оформляли, я думаю. Потому что его (Баниониса) фамилия появилась в этом журнале. Но называть его агентом — этого мы не делаем.
Би-би-си: Мог ли тот оперативник — с умыслом или без — указать в документах информацию, которая не соответствует действительности?
Т.Б.: Врать он не мог. А процедура вербовки была строго очерчена. Везде есть всякие отклонения, но мы теперь не можем влезть в менталитет бывшего оперативника…
Би-би-си: Могли ли вы не публиковать информацию о Донатасе Банионисе по причине его популярности?
Т.Б.: Мы не имеем критериев значимости. У нас есть критерий — доступен этот материал или нет для общества. Мы хотим, чтобы люди переболели "кагэбизмом". Мы не смотрели на него как на преступника. В пояснениях нашего журнала нет обвинительного вектора.
Шпана с акцентом и погонами
Тут стоит добавить, что опубликованные документы — лишь малая часть того, что, по идее, должно было бы быть. По словам нашей собеседницы, на каждого агента КГБ, как правило, заводили карточку, личное дело и рабочее дело. На Баниониса нет ни того, ни другого, ни третьего — почти все было вывезено из Литвы.
В сухом остатке мы знаем, что ничего не знаем. Из журнала КГБ видно, что Донатаса Баниониса называют агентом Бронюсом. А из двух рабочих записок КГБ видно, что агент Бронюс встречался с представителями КГБ до и после поездки в США. Делал ли он это добровольно? Можно ли на основании двух-трех встреч называть человека агентом? Знал ли сам Банионис о том, что он стал агентом и попал в сеть КГБ?
Ответить на эти вопросы сегодня не может никто — Донатаса Баниониса уже нет в живых.
Но есть его воспоминания и интервью. В своей книге "Я с детства хотел играть" Банионис описывает, как кагэбэшники пришли к нему домой перед первой поездкой в США в 1970 году: "Сначала говорили, мол, ты там не поддавайся на провокации, смотри, узнай что-нибудь, потом нам расскажешь… А затем так напились, что я даже не понял, о чем они меня еще предупреждали".
Через три года, в 2009 году, в интервью "Московскому комсомольцу" он рассказывал о том, что было после возвращения из США: "Когда я возвращался из-за границы, надо было с ними рассчитаться, отчеты писать. Не знаю, вербовка это, не вербовка. Я писал, с кем встречался, кого видел. Конечно, лгал, выкручивался, чтобы не подставлять хороших людей. Но все равно надо было это делать, иначе бы меня больше за границу не пустили и я бы не мог нигде работать. Кагэбэшники знали, что я лгу, но им обязательно требовалось приложить к моему делу отчет".
И снова встают те же вопросы: достаточно ли таких встреч, чтобы назвать человека агентом? Что если "агент" не знал, что он "агент"? А что если он только притворяется, что не знал? И сколько еще звезд советского кино, эстрады или спорта на самом деле состояли в этих картотеках — просто потому, что они тоже выезжали в капстраны?
Тройная жизнь Баниониса
Вернемся к Раймондасу Банионису. Сын Донатаса Баниониса утверждает, что его отец был совсем не тем человеком, который мог бы добросовестно встать на сторону советской власти и так же добросовестно доносить на коллег и знакомых.
Би-би-си: Ваш отец был советским или антисоветским человеком?
Раймондас Банионис: В Литве в наше время было человек 20 — настоящих антисоветских людей, которые, например, распространяли листовки. Знаете, у нас 16 февраля день независимости Литвы — с одной стороны. А с другой стороны это день ангела Донатаса. И у нас в этот день каждый раз было застолье. Официально — Донатас. Неофициально — рюмки поднимали за независимость Литвы. И приходили соседи — тоже втихаря.
Литва так и жила, три миллиона такие были. Поэтому когда в 1991 году стало можно, все вышли на улицы — все были готовы к этому. Они были пассивные революционеры.
Би-би-си: Как у вас относились к КГБ?
Р.Б.: Это настолько естественно, что мы не любим эту организацию. Представьте, допустим, отец был агент, я категорически против, но допустим. Можно ли представить, чтобы сын кагэбэшника снял первый антисоветский фильм в Литве? Первый литовский антисоветский фильм в 1990 году — "Дети из отеля "Америка" — мой фильм.
Про того парня, который сжег себя и оставил записку "я умираю за независимость Литвы". Это его суть — что он воспитывал меня не на одной лекции, а в жизни, по своим ценностям, по своим пониманиям. Большинство было такие, как мы, — не ярые антисоветчики и не продажные.
Би-би-си: Как ваш отец относился к советской власти?
Р.Б.: Плохо. В ту же Америку, когда он поехал, потом говорил: когда шел по трапу самолета (перед возвращением), было ощущение, что прощается со свободой.
Би-би-си: Но он играл в советских фильмах, которые — в той или иной степени — не обходились без советской идеологии…
Р.Б.: Идеология есть везде, и сейчас ее тоже очень много. И для нас, художников, главное — единственный рецепт — это быть человечным. Не по идеологии идти, а как человек. Почему "Никто не хотел умирать" получил все призы — потому что он показал человека в той мясорубке.
Би-би-си: Вы верите в то, что он мог сотрудничать с КГБ?
Р.Б.: Нет. Отец в этой статье в МК сказал, что (…) лгал КГБ, чтобы не навредить хорошим людям. Отец говорил (в семье), что перед поездкой (в США) ездил в Вильнюс на инструктаж. Он смеялся над тем, как молодые парни с акцентом и погонами учили его, как вести себя за столом, о чем говорить — он смеялся, потому что эта шпана ни разу не была за границей.
Би-би-си: Вы верите в то, что он мог вам чего-то недоговаривать?
Р.Б.: Не верю, потому что он был серьезной личностью, он не боялся […].
За свободу — как и все
Примерно то же самое про Донатаса Баниониса говорят его бывшие коллеги из Театра Мильтиниса в Паневежисе.
Альбинас Келерис: Понимаете, конформисты в чем-то были мы все — не надо от этого скрываться и лгать самим себе. В чем наша вина — в том, что мы жили в это время? Ну, извините. Но принес ли этот конформизм кому-то вред?
Я же был все время с этим человеком, он был моим преподавателем, моим коллегой, мы работали все время — какой вред он принес своей этой как бы, извините, говорю в кавычках — деятельностью.
Лаймутис Седжюс: Нас всех шокировало это известие. Я в городе не встретил за это время ни одного человека, который говорил бы, что да, мы верим, все говорили — как так можно. Другого такого человека, который так прославил наш город и Литву, не было. Мы ставили спектакли, мы были партнерами, я хорошо знал и его, и жену, и его семью. Когда пришла независимость, все вышли на площадь и говорили, что хорошо, что мы получили независимость. Все пели и радовались — и Донатас Юозович вместе с ними.
Правды бывают разные
А теперь самое сложное: что делать с архивами агентурной сети? С одной стороны, литовское (и не только литовское) общество заслуживает правды. С другой, — готово ли оно ее принять? Бывшие коллеги Донатаса Баниониса и его сын Раймондас не уверены, что эта правда стоила репутации Баниониса.
Би-би-си: Как, на ваш взгляд, Литва относится в КГБ сейчас?
Раймондас Банионис: Есть разные люди, разный интеллектуальный уровень. Мы, молодежь, ходили на концерты во дворец спорта в Паневежисе. Болгарские и польские группы играли музыку Deep Purple. И мы орали на них, выражали эмоции.
За то, что просто кричали на концертах, сажали на 15 суток и стригли наголо. За что? Мы агенты или контрагенты? Те, кто прожил в этой стране при том КГБ…
Би-би-си: Вы простили КГБ?
Р.Б.: Нет, не простил.
Би-би-си: Архивы КГБ — включая документы на вашего отца — были опубликованы и для вашего поколения, которое стригли наголо и которое втихаря пило за независимость Литвы. Что, на ваш взгляд, надо было делать с этими документами?
Р.Б.: Вопросы задавать легко, ответить невозможно. Я не знаю, как надо делать. Я знаю, как нельзя делать. Нельзя уничтожать человека ради красивой бумажки, ради красивой статьи, ради личных целей. Я уверен, что только толерантность может спасти наше человечество. Вся эта борьба за правду очень относительна, потому что правды разные бывают. В данной ситуации мне ясно, что нет доказательств. Нет человека, который мог бы опровергнуть.