Декабрьская Москва сияет елками и новогодними инсталляциями. Пока российские дроны и ракеты летят на Киев, российская столица готовится к празднику.
Арбат, сувенирная лавка. Сюда заходят только туристы. Я уже давно не живу в Москве, поэтому мне в самый раз.
Именно здесь можно понять, какой образ себя, пусть и несколько карикатурный, страна готова представить миру, и из каких стран приезжает больше всего туристов.
У входа в лавку в качестве приманки стоят тантамарески в виде матрешек с котами и самоваром. Тантамарески – это ростовые картонные фигуры с прорезями для лица. Но сквозь прорезь на месте лица матрешки устрашающе проглядывает противогаз. Он висит позади матрешки, на стенде вместе с шапками-ушанками разных цветов, с кокардой в виде красной звезды.
Неподалеку, у другой лавки, туристы могут сфотографироваться с картонными фигурами Си Цзиньпина и Путина. Конечно, это в первую очередь расчет на китайских туристов, но «свои» тоже считывают правильный посыл – в мире есть только два сильных лидера. Например, российские банки уже все поняли – вместо счетов в евро теперь активно предлагают своим частным клиентам открыть счет в юанях.
У двери в лавку висят футболки. Те, которые, c Высоцким, логотипами рок-групп "Сектор Газа" и "Алиса" рассчитаны на туристов из российских регионов. С гербом СССР, Чебурашкой в военной форме и Путиным с голым торсом и в солнечных очках – на иностранцев. Внутри – деревянные матрешки на любой вкус: на одной широко, "по-американски", улыбается Джо Байден, рядом бывший президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин, бывший президент Ирана Хасан Рухани, два Путиных, два Си Цзиньпина, один Эрдоган и целых три Ататюрка.
Удивляюсь вслух такому изобилию Ататюрка, но продавец спокойно объясняет: "Понимаете, у нас кто-то любит Путина, а кто-то не любит. Так и в Турции: один своим лидером считают Эрдогана, а другие – по-прежнему почитают Ататюрка".
Нет, это ещё не сталинская Москва. Есть точечные аресты и несколько посаженных оппозиционеров, ряд политических дел и список иноагентов. Многие журналисты, гражданские активисты и музыканты уехали. Но многие по-прежнему живут в Москве и даже пишут в запрещенном Фейсбуке, пусть и аккуратные, закрытые, но все еще явно не "запутинские" посты и комментарии.
Есть даже дела против подростков, высказавшихся против войны с Украиной, и ура-патриотические уроки "Разговоры о важном", с которых в школах по всей стране должен начинаться каждый понедельник. Но проводить их – это пока что рекомендация, а не приказ. Как и в целом их содержание пока остается на усмотрение учителя. И некоторые учителя пока что не ругают тех, кто регулярно в понедельник приходит ко второму уроку.
Есть драматург и театральный режиссер Евгения Беркович с уголовным делом за якобы "призывы к терроризму". При этом её пьесы продолжают идти, и билеты нужно покупать, как только они поступают в продажу.
И да, был массовый исход во время мобилизации в сентябре 2022 года. По подсчетам разных медиа только границу с Грузией пересекли примерно 700 тысяч россиян призывного возраста, среди них было множество москвичей. Но как только власти поняли, что идея провальная и переключились на контрактников, многие из бежавших вернулись обратно в Россию – уже буквально в ноябре. Дома, особенно москвичам, где есть работа и где жить, гораздо комфортнее, даже если на горизонте маячит новая мобилизация. Но даже страх перед мобилизацией часто вовсе не означает несогласия с политикой страны: «Там, наверху, лучше знают. Раз решили завоевать Украину, то, значит, так и надо. Но только я не хочу на фронт, пусть контрактники идут, им за это деньги платят».
Так что жизнь в Москве продолжается и, как говорят британцы, "слона в комнате" в виде войны России против Украины москвичи не замечают. Или делают вид, что не видят. Лицемерие, как и в позднесоветскую эпоху, насквозь пронизывает столичную жизнь.
Макдональдс, который после ухода американской компании с российского рынка в 2022 году превратился во "Вкусно – и точка", в этом декабре зазывает клиентов скандинавскими вариантами бургеров. Враждебные отношения с Западом – это высокая политика. А в меню "Вкусно и точка" стыдливые попытки написать русскими буквами английские названия – "Биг Спешиал Джуниор", "Двойной Биг Спешиал" и прочие "Шримп роллы".
Власти в Москве активно создают ощущение "нормальной" жизни "как прежде", сытой и комфортной. Война с Украиной, а главное – с Западом, существует в телевизоре и в Телеграм-каналах пропагандистов и Z-военкоров. А столица живет своей мирной жизнью золотой клетки. Здесь в целом редко встретишь машины с буквой Z и V. Войны как бы нет в общественном пространстве, но есть герои России – их фото в военной форме украшают билборды. Как все они стали героями, на какой войне отличились, – фигура умолчания.
Другой отголосок войны – расклеенные повсюду плакаты с призывами идти служить в контрактную армию (ее пока комплектуют в основном за счет очень бедной российской провинции) и периодические сообщения об облавах на новоиспеченных российских граждан из числа мигрантов из Центральной Азии. Они до последнего пытались избежать необходимости отдать долг новой родине. Более того, некоторые из них даже предпочли вернуться домой заранее – до того, как получат билет счастья из военкомата. Например, для граждан Кыргызстана – служба в армии другой страны (и тем более участие в боевых действиях в рядах другой армии) – уголовное преступление.
Кстати, резкое сокращение числа приехавших из Центральной Азии москвичи ощутили в начале декабря. Тогда резко выросли цены на такси, поскольку стало не хватать водителей из числа мигрантов, а в снегопад не хватает дворников, чтобы почистить тротуары даже в центре.
Кроме того, в центре Москвы практически не работает навигация. Это мучение для таксистов. После серии атак дронов на столицу, особенно на Кремль, спецслужбы блокируют сигнал GPS. Но сами по себе эти периодические атаки дронов москвичей уже не будоражат – к ним привыкли. Хотя знакомый, работающий в Москва-сити, по собственной инициативе при встрече показывает фото выбитых дроном окон соседнего офиса: "Вот так и живем".
Но в остальном Москва живет, как прежде: рестораны, кафе, фестивали, открытия выставок, премьеры спектаклей, концерты, велопробеги и марафоны. Ряд известных режиссеров и актеров уехал, но в целом всё те же деятели культуры продолжают развлекать москвичей и "гостей столицы" как ни в чем не бывало, как будто это не Россия ежедневно бомбит украинские города, как будто не было Бучи и Изюма, Краматорска и Мариуполя.
Московское метро растет как на дрожжах, оно по-прежнему чистое и в целом хорошо справляется с многомиллионным ежедневным потоком людей. Почти в каждом вагоне – по несколько небольших экранов. Пока едешь, можно получить дозу собянинской пропаганды: Москва хорошеет, в этом году самокатов напрокат стало еще больше, введены в эксплуатацию новые электробусы. Короче, энергоэффективность – наше все. Такую рекламу легко себе представить в любом европейском городе. Как и социальную рекламу инклюзивности: бесплатные курсы и экскурсии для пожилых, сопровождение в транспорте людей с ограниченными возможностями, детский уголок для потерявшихся детей. Цифровизация? Пожалуйста! Специальная камера распознает ваше лицо – и деньги моментально списываются с привязанной к оплате банковской карты.
В метро москвичей также учат быть вежливыми, слушать аудио на телефоне только в наушниках, чтобы не мешать всем вокруг, уступать место пожилым, беременным и детям, и вообще быть добрыми и обходительными. Становятся ли москвичи от этого действительно добрее, большой вопрос. Московские друзья говорят, что люди в транспорте в целом стали заметно более агрессивными за последние год-два. И уж точно эта воспитываемая любовь к ближнему никак не распространяется на украинцев.
Несмотря на уход части больших европейских марок (от IKEA до Uniqlo), торговые центры вовсе не пустуют. Все реже встречаются безвременно закрытые магазины с объявлениями, написанными эзоповым языком: мол, по неким «техническим и юридическим причинам» мы вынуждены приостановить нашу деятельность. Несмотря на продолжающуюся агрессию России против Украины, некоторые марки вернулись в Россию под новыми названиями (например, Zara теперь называется Maag, Bershka – ECRU, a CROPP – CR). Ими теперь владеют новые хозяева, но одежда шьется на тех же фабриках и на по тем же лекалам. Тех, кто не стал возвращаться, заместили новые российские и азиатские бренды. Внешне Москва не превратилась в страну третьего мира, не переоделась в ватники и валенки. Москвичи все так же уверенно жонглируют смартфонами, а молодежь старается одеваться по последнему слову моды.
В Москве стало чуть меньше ресторанов и заметно больше мелких точек быстрого питания, в том числе, где можно купить недорогой, но разнообразный кофе – от орехового латте до капучино на овсяном молоке. Конечно, это косвенно свидетельствует о снижении доходов населения и покупательской способности. Но зато создается впечатление разнообразной сети общепита.
Цены заметно выросли, и на продукты в том числе. Поэтому на кассах все чаще можно встретить печально вздыхающих пенсионерок: "Ничего не купила, а отдала тысячу" (примерно десять евро). Но вечером ей расскажут по телевизору, что цены еще больше выросли в Европе, где-то даже возник дефицит подсолнечного масла или гречки, и поэтому европейцы очень устали поддерживать украинцев, которые вот-вот проиграют. Поэтому просто надо немного потерпеть.
Сколько москвичей искренне в это верит, абсолютно не важно. Точно так же, как и не имеет значения число реально поддерживающих или не поддерживающих Путина. Москвичи, как и все российское население (именно население, а не общество), живут своей параллельной жизнью и считают, что никак не могут повлиять на политику государства, а лишь вынуждены под нее подстраиваться. В нынешней Москве, где по-прежнему много денег и возможностей заработать, где в целом чисто, современно и эффективно работают госуслуги и частный сектор, подстраиваться под эту политику пока что легко. Даже тем, кто ненавидит Путина и осуждает войну. Если есть возможность, они отправляют своих детей за границу. А сами остаются в России. Они оправдывают свой выбор наличием пожилых родителей или ответственностью за коллектив (компанию, зрителей, читателей, учеников) – ахматовским "я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был".
Жить "вне политики" или с фигой в кармане – проще, чем бастовать. Заглушать голос совести проще, чем жить с осознанием, что война против Украины уже давно перестала быть войной одного Путина – в нее втянуты миллионы россиян. И уж тем более жить в комфорте у себя дома – проще, чем оказаться никем в чужой стране. И это, к сожалению, лично для меня значит, что пока столица будет жить так, как она живет сейчас, никаких попыток сменить власть снизу в России ожидать не стоит.