Перводекабрьское восстание в Эстонии стало первой попыткой Советской России захватить власть в соседней стране без непосредственного вторжения в страну. По словам Игоря Копытина, за последние сто лет Россия накопила большой исторический опыт, как использовать влияние в соседних (и не только) для захвата власти с помощью переворотов и мятежей. Позднее Россия не раз использовала этот опыт, в том числе в 1940 году во время оккупации стран Балтии, в 2014 году в Крыму и на Донбассе. Историк напоминает, что подобная тактика гибридной войны – добиваться невоенными методами военных целей – изложена в доктрине, начальника Генштаба Вооруженных сил России Валерия Герасимова. Этот российский генерал сыграл важную роль во всех военных авантюрах путинского режима.
– Чья это была инициатива устроить восстание в Эстонии – местных коммунистов или Кремля?
– В отличие от Финляндии, где во время Зимней войны 1939–1940 года Москва пыталась посадить полностью марионеточное правительство Отто Куусинена, восстание в Эстонии все-таки изначально было инициативой эстонских коммунистов. Правда, они в основном действовали с территории Советского союза. Их инициативу поддержал Центральный Комитет Коммунистической партии СССР. Идея заключалась в том, чтобы поднять на восстание „массы трудящихся“ и привлечь на свою сторону эстонскую армию, захватить власть и пригласить на помощь Красную Армию – „освободительницу“. Советские военные должны была вторгнуться в Эстонию и поддержать восставших эстонских коммунистов. А главная их цель заключалась в том, чтобы включить Эстонию в состав Советского союза.
– Почему именно 1924 год? Чем это было обусловлено?
В то время экономическое положение в Эстонии было довольно сложным, сравнимым с 1990-ми годами. Страна с трудом избавлялась от наследия царской России и пыталась переставить свою экономику на западные рельсы. В Эстонии остались довольно крупные заводы, но их продукция была совершенно не конкурентноспособной на Западе. В межвоенные годы Эстония была в основном аграрной страной. И этот тяжелый переходный период Москва попыталась использовать для смены власти.
Кроме того, в России начиналась серьезная борьба в Компартии, где заметную роль играл Лев Троцкий. Он выступал с тезисом о перманентной революции – долбить стену капиталистического окружения до тех пор, пока она не рухнет. А затем прорваться в Европу, в Германию, где в то время были большие сложности экономического и политического характера, и распространить революцию на всю Европу. Ему, кстати, оппонировал Сталин со своим тезисом о строительстве коммунизма в одной стране.
Коммунисты СССР понимали, что военный коммунизм не может долго существовать в капиталистическом окружении. В 1920 году Красная армия пыталась прорваться через Польшу в Германию, в которой уже шла гражданская война, но неуспешно. Затем советской экономике решили дать передышку в виде НЭПа (Новой экономической политики), как и идее мировой революции. Но ненадолго. Попытка захвата власти в Эстонии в 1924 году была тоже связана с мечтой об экспорте мировой революции на Запад.
– То есть захват Эстонии воспринимался как некий промежуточный этап на пути распространения революции на Запад?
– Да, с точки зрения Советской России, Эстония была периферией, но важной для Москвы. Не стоит забывать, что заключение Тартуского мирного договора 2 февраля 1920 года было знаковым для СССР. С одной стороны, Советская Россия стала первым государством, признавшим независимость Эстонии. Но с другой, Эстония стала первым государством, признавшим Советскую Россию. И до момента, когда в конце того же года были заключены мирные договоры с Латвией и Финляндией, Советская Россия имела важное дипломатическое окно через Ревель [ныне Таллинн – Delfi]. Через Эстонскую столицу дипломаты выезжали на Запад, пытались конвертировать часть золотого запаса – отмыть деньги через эстонский Банк Шеля. Эти деньги шли на гражданскую войну, содержание советского аппарата и на идею мировой революции, для которой также был создан Коминтерн. Задача этой организации состояла в том, чтобы использовать политические и экономические проблемы на Западе для распространения мировой революции.
– Что из себя тогда представляли эстонские коммунисты?
– Эстонские коммунисты ведут свое начало, как и эстонские националисты, от революции 1905 года, от событий февраля 1917 года. У них были романтические представления об устройстве государственной жизни в Эстонии. Они хотели социального переустройства, объявляли о создании Эстляндской трудовой коммуны, то есть хотели из капитализма, минуя социализм, перепрыгнуть в коммунизм.
В начале 1920 годов у коммунистов не было массовой поддержки. Новые власти Эстонии сразу же решили вопрос о земле, поэтому крестьянству не было смысла поддерживать коммунистов. Но все же у коммунистов была поддержка в определенных кругах. Например, среди рабочих, поэтому восстание ориентировалось на Ревель, Пярну, Нарву и другие города, где были заводы.
Поскольку с 1918 года деятельность Компартии Эстонии была запрещена, то до восстания 1924 года коммунисты проходили в парламент, Рийгикогу, маскируясь себя под легальные партии социалистического толка, и пытались там мутить воду.
– Сколько времени ушло на подготовку восстания, и кто ей занимался?
– Около полугода, с весны 1924 года. Непосредственная подготовка началась в августе.
В Москве был создан специальный комитет, с которым были связаны народный комиссар по военным и морским делам Лев Троцкий и Григорий Зиновьев, глава Коминтерна и руководитель Ленинградского Совета. Непосредственной подготовкой руководил член Центрального комитета Компартии Эстонии Ян Анвельт.
Кроме того, шло взаимодействие с ОГПУ, специальным органом госбезопасности СССР. По некоторым данным, около 40 участников восстания были советскими гражданами, сотрудниками ОГПУ. Их перебросили в Эстонию в качестве инструкторов.
Боевики проходили выучку в России – в Псковской и Ленинградской областях. Там же базировалось руководство эстонской компартии. Оно опирались на ячейки, которые действовали нелегально или полулегально (под прикрытием других организаций) на территории Эстонии.
Кстати, Псков тогда считался шпионской столицей Северо-западного региона России. Оттуда ОГПУ работало сразу против Эстонии и Латвии. Пограничное управление ОГПУ занималось переброской оружия и вербовкой людей на приграничных территориях.
Для восстания в Эстонию было переброшено разнообразное оружие, которое хранилось в специально созданных тайниках. Так, в Эстонию передали партию пистолетов-пулеметов модели Томпсона, известной как скорострельное оружие мафии. Также восставшие получили винтовки Мосина, револьверы, браунинги, пистолеты и гранаты. Но ход событий показал: переданного оружия в итоге не хватило, грубо говоря, была одна винтовка на пятерых. Максимум, каждый имел пистолет или револьвер. Когда шли бои в городе, также выяснилось, что не все восставшие умели обращаться с гранатами. Так что уровень подготовки оказался не очень высоким.
Эстонские коммунисты старались соблюдать конспирацию, использовали тайные каналы связи, конспиративные квартиры. Буквально накануне восстания, 29 ноября, эстонские коммунисты провели свой конгресс. В целях конспирации члены конгресса в основном использовали белые пододеяльники – вырезали в них дырки для глаз и надевали на головы. В таком виде они запечатлены на одной из фотографий на память.
Но все же эстонская разведка узнала заранее, что коммунисты планируют восстание, но не знали точное число. Накануне восстания эстонская охранная полиция арестовала около 200 коммунистов, их посадили в тюрьмы и расстреляли. Но это не остановило само восстание.
– Как быстро восставшие рассчитывали захватить власть?
– План восстания был похож на Октябрьский переворот в Петрограде – первым делом захватить узловые места, то есть железнодорожный вокзал, главпочтамт и основные органы власти.
Они рассчитывали, что солдаты сразу перейдут на их сторону и у них будет больше штыков. Думали, что власть быстро падет, они объявят о создании на территории Эстонии советской власти и обратятся за помощью к „братской стране“, СССР.
– Как развивались события 1 декабря?
– Восстание началось в 5.15 утра. Повстанческие батальоны были разбиты на тактические группы, каждая из которых должна была захватить определенный объект. После чего они должны были наладить связь с соседним батальоном. Вся информация должна была стекаться в центральный штаб восстания.
Восставшие захватили Балтийский вокзал. Там был взят в заложники и расстрелян министр путей сообщения Карл Карк. Правительственным войскам пришлось брать вокзал штурмом.
Одной из явных удач восставших был захват аэродрома Ласнамяги возле Таллинна. Боевики стремительно ворвались в воинскую часть. Опешившего дежурного быстро разоружили и приказали вызвать второго дежурного офицера. Захватив двух офицеров, восставшие получили власть над срочниками, служившими на аэродроме. Одного из них даже отправили на мотоцикле с донесением в город. Но обратно он не вернулся: в городе события развивались столь стремительно, что к этому моменту восстание было уже почти подавлено. Мятеж в общей сложности продолжался пять часов. То есть к 10 утра все было закончено.
Когда захватившие аэродром поняли, что восстание провалилось, они попытались сбежать на аэропланах. Один аэроплан смог долететь да Волосово в Ленинградской области. Другой аэроплан из-за неполадок приземлился в Нарве. Управлявший им коммунист бежал пять километров до границы, но его схватили эстонские пограничники и расстреляли военно-полевым судом.
– В какой момент „все пошло не так“?
– Можно сказать, что компартия Эстонии в целом переоценила свои возможности и силы, рассчитывая захватить власть. Но основной просчет – солдаты срочной службы, „солдатские массы“, как говорили коммунисты, так и не перешли на сторону восставших. Коммунисты попытались захватить казармы военного училища. А юнкера оказались верными эстонскому правительству и оказали очень серьезное сопротивление. Настолько серьезное, что отряд коммунистов был разбит, разогнан, частично взят в плен. Затем рота кадетов двинулась в город на помощь другим правительственным войскам.
Также серьезное сопротивление восставшим оказали 10-й пехотный полк, батальон связи и автотанковый полк.
Кроме того, действия правительства и армии с самого начала восстания были весьма решительными. Сразу было объявлено военное положение, восстановлена должность верховного главнокомандующего. Им стал популярный тогда эстонский военачальник – генерал Йохан Лайдонер. Он считался главным победителем в войне за независимость Эстонии.
Также очень активно действовал начальник столичного военного гарнизона генерал Йохан Унт. Он быстро сориентировался в обстановке и смог правильно организовать действия войск по подавлению восставших. Кстати, шесть лет спустя, в 1930 году, он был застрелен киллером в Таллинне. Скорее всего, это была месть коммунистов за подавление перводекабрьского восстания.
– Что было после восстания? Как наказали тех, кого удалось задержать?
– Непосредственно во время восстания погибло не больше 40 человек – с двух сторон. Гораздо больше коммунисты потеряли в ходе арестов и казней до восстания и после восстания. Военные полевые суды расстреляли около 150 участников мятежа.
Но интересно отметить, что шлейф репрессий, так или иначе связанных с перводекабрьским восстанием, тянулся еще много лет.
Когда в 1940 году в Эстонии была „восстановлена“ Советская власть, НКВД активно использовал пункт „участвовал в подавлении восстания 1 декабря“ при репрессиях военных и политических деятелей Эстонской Республики. Например, по этой статье был репрессирован Фридрих Акель, который на момент попытки переворота был государственным старейшиной, то есть главой государства. Его расстреляли 3 июня 1941 года.
Смерти от рук НКВД не удалось избежать и руководителю восстания – Яну Анвельту. После восстания ему удалось бежать в Москву. Много лет спустя, в 1937 году, он был репрессирован в ходе политических чисток 1937–1939 годов, которые затронули и эстонских коммунистов. Его забили насмерть на допросе в НКВД.
– Какие выводы эстонское правительство сделало из событий 1 декабря?
– Во-первых, в результате восстания очень сильно пострадала подпольная сеть коммунистов.
Во-вторых, власти укрепили меры внутренней безопасности. Была воссоздана добровольческая организация Кайтселийт („Союз обороны“), которая действует до сих пор. Верные государству люди формировали добровольческие дружины, которые могли в любой момент выступить на защиту государства.
Кроме того, стало ясно, что единственный враг Эстонии – это СССР. В Тартуском мирном договоре был пункт о том, что ни одна из сторон договора не может поддерживать на своей территории силы, которые стремятся свергнуть законное правительство. Несмотря на это СССР поддерживал Компартию Эстонии. Поэтому Эстония стала поддерживать белогвардейцев. Например, эстонская охранка и разведка сотрудничала в плане агентуры и сбора данных с запрещенным в СССР Русским общевоинским союзом (РОВС).
– СССР, а потом и Россия, не раз прибегали к подобной же тактике, пытаясь с опорой на местных лояльных жителей, организовать переворот. Десять лет назад мы это видели в Крыму и на Донбассе. Какие сценарии в странах Балтии можно, на Ваш взгляд, ожидать сейчас?
– Конечно, сейчас основные силы России направлены против Украины. Но и про „ненавистную Прибалтику“ в Москве тоже не забывают.
Они используют то, что в демократических странах есть свобода мнений и нет или почти нет контроля за прессой, чтобы влиять на формирование общественного мнения. Кремль использует любые проблемы и различия внутри общества, чтобы создать конфликт.
В Эстонии в этом плане наиболее уязвимые места – северо-восток страны, Нарва, где компактно проживает русскоязычное население, которые не удалось полностью интегрировать.
Кстати, в 1993 году в Эстонии уже была попытка провозгласить автономию региона Ида-Вирумаа, где находится Нарва. Есть доля вероятности, что такие попытки могут быть предприняты вновь.
Мы видим и другие попытки дестабилизировать ситуацию в стране. Так, в мае 2023 года было зарегистрировано движение Koos. По подозрениям, они могут находиться под влиянием Кремля и российских спецслужб. Руководитель этой организации Айво Петерсон сейчас содержится под стражей по обвинению в госизмене. А второй лидер этой организации Олег Иванов бежал в Россию. Несомненно, такое движение может быть использовано для создания „пятой колонны“.
Так что, мы не может полностью исключить вариант, что Москва может попытаться развязать подобные сценарии против Эстонии и Латвии.
– И Литвы тоже?
– Все-таки в Литве нет такого сильного и многочисленного русскоязычного меньшинства, как в Эстонии и Латвии.
– Но если даже сто лет назад эстонские спецслужбы узнали заранее о готовящемся восстании, то, наверное, сегодня, с современными средствами связи и разведки, невозможно скрыть подготовку к столь масштабному событию?
– Конечно, должен быть период нагнетания обстановки. Должно быть движение воинских контингентов возле границы, как это было перед нападением на Украину в 2022 году. Должны быть обвинения и требования со стороны Кремля.
Пока что вся мощь российской армии направлена против Украины. Вдоль наших границ нет большого количества российских войск. На два фронта воевать сложно. Если сейчас Москва не получит передышку в виде перемирия или не победит в Украине, то на нас она не пойдет.
Но это не исключает возможности провокаций в ближайшие годы в виде поддержки сепаратистов или „зеленых человечков“, чтобы просто попробовать НАТО на зуб: например, опять развязать историю с автономией Ида-Вирумаа и посмотреть, как альянс будет на это реагировать.