– Почему Вас нет в теневом кабинете "крестьян"?
– Когда партия формировала теневой кабинет, появились разногласия. Я остался при своем мнении: чтобы эффективно работать в оппозиции, надо объединять левоцентристские силы. На самом деле есть большая разница между "крестьянами", соцдемами, "трудовиками", депутатами Смешанной группы, но есть много, что нас объединяет. Это левая социальная политика, а также возможность договориться по социальный и экономическим вопросам, а также на тему безопасности и народности.
Эти линии совместной работы могли проложить через общее правительство. Тогда оно было бы реальным, сформированным из депутатов, которые находятся в центре событий, обладают полномочиями. Мало того, я думаю, что, объединив силы, мы могли бы принять нужные для людей решения.
– Для принятия решений голосов, скорее всего, не хватило бы.
– Голосования в парламенте показали, что в определенных вопросах нас поддерживает немало депутатов. А правящее большинство - это 73 депутата, это скользкая грань. Так или иначе было решено придерживаться иной системы. Был и другой взгляд на работу. Поэтому, я думаю, меня поняли, когда на заседании фракции я вежливо отказался, несмотря на то, что меня уже утвердили на заседании теневым премьером. Позже в ходе дискуссии было решено, что им станет Рамунас.
– Так партия сначала приняла одно, а потом другое решение?
– Были разные решения.
– Второе решение было принято, когда вы заявили, что не хотите быть теневым премьером?
– Я отказался, вежливо высказав аргументы.
– Что стало причиной отказа?
– Одну причину я назвал – общая работа оппозиции. Очень важны и люди – если говорить о теневом кабинете. Я считаю, что либо там должны быть только депутаты, либо надо было предлагать и другим – более сильным людям. Я предлагал по несколько кандидатов на позицию министров…
– Предложенных Вами кандидатов не взяли?
– Одних взяли, других - нет. Это естественно, ведь важны решения теневого премьера.
– Перед парламентскими выборами Вы сказали, что хорошо ладите с Рамунасом Карбаускисом. Это так или Вы просто не хотели говорить о реальном положении?
– Было согласие. И сейчас я не сказал, что что-то существенное произошло. Мое решение – не участвовать в таком формате. Мне кажется логичным, что если я отказался от поста теневого премьера, им стал председатель партии.
– А Вы перед выборами не говорили о том, что эта позиция должна достаться Вам, если будут формировать теневое правительство?
– Мы говорили. Но появляется реальность, поэтому тут еще неясно, кто прав. История покажет. Перед выборами мы говорили не о теневом кабинете, а о правоцентристском. О теневом речь шла после выборов. Но, как я сказал, я считаю – если мы хотим быть реальными игроками, нужно единство оппозиции.
– Какие контраргументы у Карбаускиса?
– Он скептически относится к возможности заключить договор. Не надо забывать еще об одном существенном моменте – партийных интересах. Ведь маленькие фракции могут бояться стать незаметными. Но можно было пытаться согласовывать позиции, пропорции. При наличии единого фронда можно добиться реальных решений. Сейчас сделать это будет труднее.
– Когда Карбаускис ушел из парламента, многие считали, что он передаст власть Вам.
– О партии и фракции и речи быть не может. Перемены в партии в ближайшее время практически невозможны – если говорить о руководстве. Чтобы на что-то претендовать, надо хотя бы быть членом партии. А решения по фракции также принимались совместные. После четырех лет совместной работы, которая для меня была тяжелой, хотелось иной деятельности. Сейчас я работаю в ПКНБО, мне эта работа нравится. Думаю, у этого комитета неплохой потенциал. В нем работают интеллектуальные, опытные люди.
– Лучший из них Лауринас Кащюнас?
– Ну, да, он же председатель (смеется). Должен быть лучшим.
– Каковы Ваши политические планы?
– 10 марта – парламентская сессия. Надо представлять проекты законов. Плюс исполнится 100 дней новому правительству, можно говорить о том, что получилось, а что нет. Я намерен быть депутатом.
– Не думаете ли Вы о новой политической силе?
– Нет, пока не время говорить об этом. Вообще политические левоцентристы переживают кризис. Если ничего не изменится, то правые – Союз отечества и либералы – будут у власти больше одного срока. <…>
– Как когда-то сказала Эльвира Кунявичене – пришли к власти на столетия?
– Видно, некоторые из них так считают. Интересно, что не они, а левоцентристы сейчас делают все, чтобы это произошло.
– Ходят слухи, что Вы в парламенте будете представлять фракцию "зеленых" – не "крестьян". Возможно ли это?
– Нет, я думаю, что Партию зеленых в парламенте в лучшем случае может представлять Альгирдас Буткявичюс. Он с этой силой участвовал в выборах, у них в сейме есть один член. Думаю, этого достаточно.
– А как насчет общения с кем-то из соцдемов? Вы говорили с ними?
– Нет, мы не говорим. И вообще я пока являюсь членом фракции "крестьян". А что касается соцдемов – мне кажутся странными заявления некоторых политиков о том, что их самая большая ошибка - коалиция с "крестьянами", а не уход из коалиции и работа с консерваторами.
– Как, по Вашему мнению, нынешней власти удается борьба с коронавирусом?
– Принято немало нелогичных решений, особенно это касается геноцида в отношении малого и среднего бизнеса. Некоторые услуги не надо было закрывать. Да, мы закрывали в марте. Но потом сделали послабления, начиная с секторов, в которых меньше всего опасности.
Запрет на мобильность между муниципалитетами нелогичен. Можно ограничить некоторые виды деятельности, чтобы не было повода ездить в соседний муниципалитет. Но сейчас, лишить людей минимальных услуг, отделить соседние муниципалитеты…
Мне сложно говорить, ведь еще не прошло 100 дней. Но ведь кроме пандемии есть и иная жизнь, она не стоит на месте. На 9 заседаниях правительства в среднем обсуждают 9 вопросов. Треть из них связаны со сменой людей. Не представляю, что будет в марте, когда начнет работать парламент. Где проекты законов? Где обещанные реформы?
Виден хаос, метание, вызывают ожидания, которые мы можем оценивать по замечаниям в сентябре-октябре. Когда говорили о малом бизнесе, о плохих мерах, ненужных запретах? А ведь при "крестьянах" не было столько запретов, как сейчас.