— Для начала давайте тезисно скажем о том, что происходило с энергетикой в Украине до войны и какое состояние после обстрелов?
— Взять ситуацию накануне войны – в Украине было доступно около 37 ГВт мощностей, генерирующих в энергетике. При этом до начала войны пиковое потребление зимой составляло 25−26 Гвт. до того, как начались с октября 2022 года интенсивные обстрелы высоковольтной критической инфраструктуры, в том числе генерации. Плюс некоторые мощности были на оккупированных территориях или вблизи них. И в результате к зиме 2023–2024 годов мы пришли с 18 ГВт имеющихся мощностей. Конечно, во время войны потребление сократилось из-за уменьшения населения, из-за того, что многие заводы, предприятия были уничтожены. Зиму прошли очень сложно. Начиная с марта 2024 года было несколько массированных обстрелов, сфокусированных именно на генерации. Это привело к тому, что нам уничтожили 9,2 ГВт мощностей (это официальная цифра). И, соответственно, в энергосистеме осталось немного более 9 ГВт.
— Насколько это критично? Мы уже на грани катастрофы или еще движемся в ту сторону?
— Смотрите, любая европейская энергосистема давно бы уже сложила лапки и не работала бы в принципе. Ну, может французы как-то бы выкручивались, но это все.
— А почему французы?
— Потому что у них мощный атомный комплекс, который имеет большой запас прочности. И, собственно, мы так же вытягиваем за счет того, что московиты не атакуют наши атомные электростанции по понятным причинам безопасности. И, соответственно, у нас сохранились атомные электростанции. Что касается ситуации на сегодня, то я бы сказал, что она действительно крайне сложная, крайне болезненная, но это не Армагеддон. И в принципе мы достаточно хорошо понимаем, как проходить зиму – есть план, определенный набор действий, которые необходимо сделать, как двигаться.
— Давайте назовем за счет чего мы все же держимся?
— У нас есть атомные станции. Есть остаток гидрогенерации. Остались разбитые части угольной генерации. В принципе, если мы восстановим хотя бы 2−2,5 ГВт мощностей из числа поврежденных, сможем максимально использовать наши соединения с европейской энергосистемой, то это все вместе дает нам надежду пройти зиму с рабочим отоплением, с рабочей канализацией и поставками воды. И критическая инфраструктура должна работать адекватно. Мы синхронизированы с европейской энергосистемой, кстати, в отличие от стран Балтии.
— И все же солнечная генерация нам дополнительно дает часть мощностей.
— Солнечная генерация сейчас ситуативно немного добавляет, работает только днем. Она ничем нам не поможет зимой.
— Тогда оказывается, что ставка на атомную энергетику оказалась правильной с точки зрения стабильности?
— Безусловно сейчас атомная энергетика из-за того, что ее не били, является основой работы энергосистемы в принципе.
— Хорошо. Если посмотреть на украинский бизнес, он еще с первого обстрела довольно неплохо адаптировался – работают службы, магазины за счет большого числа генераторов. Но нужно, я так понимаю, более какие-то надежные системы, более мощные, по типу газогенераторов. Может быть децентрализация энергетической системы для Украины и есть выход?
— Собственно, здесь что может быть и что будет применено как можно скорее — две разные вещи. В краткосрочной перспективе в режиме быстрого восстановления мощностей у нас нет альтернатив сжиганию природного газа. С точки зрения скорости установки, доступности топлива (Украина имеет большую сеть газовых линий), с точки зрения того, что мы сами добываем значительные объемы газа – именно газ для нас решение номер один.
Что ветер, что солнце не работают стабильно. Это та генерация, которой вы не можете управлять. К примеру, вы, как пользователь, хотите электричество в девять вечера 21 декабря в полном безветрии. Поэтому ветер и солнце не являются универсальными решениями – это так называемая генерация снижения цены.
Но чтобы обеспечить стабильно электричеством, нужны другие источники. Понятно, что можно восстановить гидрогенерацию. А дальше у нас есть один огромный game-changer, который если произойдет, то изменит коренным образом картину. Это деоккупация Запорожской атомной станции (ЗАЭС) и запуск в работу хотя бы 2−3 энергоблоков. Это огромное изменение профиля энергетики.
В любом варианте нам нужна маневровая газовая генерация, которая быстро включается, быстро выключается и позволяет балансировать энергетику. На самом деле для Украины перспективным является развитие генерации на биомассе.
— Биомассе - что имеется в виду?
— Отходы сельского производства: солома, все возможные виды того, что остается на поле после того, как убран урожай.
— А у нас существуют такие примеры?
— Да, у нас существует определенное количество такой генерации, но надо понимать, что до войны массовость такого развития фактически давили старые угольные ТЭЦ. Этот старый угольный парк генераций давил любого конкурента просто потому, что он приватизирован, соответственно, практически достался бесплатно и мог ценами сбить любую конкуренцию. Сейчас угольной генерации фактически не существует.
И даже то, что отремонтировано и пару лет еще продержится, то все равно скоро погибнет. И Украине нужен парк генераций, который это заменит. Это частично газосжигательная генерация, которая в перспективе может переходить с натурального газа на биогаз. Почти любое современное генерирующее устройство (будь то газопоршневое или газотурбинное) способно использовать биогаз. Современные производители в Европе такое выпускают.
Другое дело, что для налаживания производства биогаза в каких-то заметных объемах нужно долгое время. Это сложное дело, требует бережной отладки параметров. И чтобы запустить биогазовый завод даже средней мощности, нужно 4−5 лет.
В целом Европа энергодефицитна, а у Украины есть потенциал газовый, ветровой, солнечный. Поэтому я уверен, что украинская энергосистема в горизонте 3−5 лет придет к состоянию одной из самых чистых и эффективных в Европе, то есть мы будем спорить с Данией и Францией.
— Да, это интересно, что вы сохраняете оптимизм. Вы упомянали, что страны Балтии не синхронизированы с европейской электросетью. Какие с точки зрения эксперта вы дали бы советы энергоспециалистам стран Балтии?
— Смотрите, скажу честно, у меня есть военная специализация, я пилот дрона. Так вот, высоковольтные подстанции и большая часть генерирующих мощностей и балтийских, и любых других европейских стран могут уничтожить 20−30 экипажей дронов в течение десятков минут. Просто в соседнем лесу с высоковольтной подстанцией поднять десять дронов с полкилограммом кумулятивных зарядов, и высоковольтной подстанции рабочей нет. Это же можно сделать с большой частью как минимум мощностей генерирующих.
Поэтому первое, что бы я посоветовал балтийским коллегам, прийти к синхронизации с европейской энергосистемой. Потому что пока они синхронизированы с Россией, Кремль может навредить в любой момент, когда просто решит это сделать. Также нужно обратить огромное внимание на физическую безопасность энергообъектов, уделять внимание кибербезопасности.
Затем, нужно провести внутренний анализ и понять, достаточна ли их энергосистема децентрализирована. Что будет при уничтожении крупного энергетического объекты, и каким образом они будут действовать в этой ситуации?
И еще одна очень важная вещь. Если возникнут проблемы, как вы будете коммуницировать с населением? Потому что наш опыт показывает, что в 100% случаев идут рядом три атаки: физическая, то есть военная – атаки ракетами, дронами, вторая – интенсивная кибератака и информационная атака на население с целью посеять панику. Вот три ключевые угрозы, которые московский режим научился в комплексе использовать, и с которым у нас есть опыт борьбы. И им надо думать, как реагировать на такие угрозы.