"Ты достаточно хорошо усвоил, как Партия удерживает власть. Но скажи, зачем мы удерживаем ее? Что движет нами? Почему мы стремимся к власти? Я сам отвечу на вопрос. Дело в том, что Партия стремится к власти исключительно в своих интересах. Нас не интересует благо других. Нас интересует только власть. Нацисты и коммунисты были близки к нашим методам, но даже им не хватило смелости осознать собственные побуждения.
Они делали вид, а может, даже верили, что взяли власть, вовсе не стремясь к ней, взяли на время, и что в ближайшем будущем человечество ждет земной рай, где все будут равны и свободны. Мы не такие. Мы знаем, никто и никогда не брал власть для того, чтобы потом отказаться от нее. Власть — цель, а не средство". Чем диктатура крепче, тем меньше она нуждается в словах и идеологических декорациях. Властвовать — значит мучить и унижать.
По той же причине порожденный идеей борьбы с эксплуататорами Скотный двор со временем лишается семи заповедей, уступая место только одной: «Все животные равны, но некоторые животные более равны чем другие», а вчерашние идеологи всеобщего равноправия наряжаются в господские сюртуки и обзаводятся кнутом для подавления «менее равных». Очевидный прототип скотнодворового правителя, Сосо Джугашвили, некогда изучавший основы марксизма в закавказских подпольных объединениях и помотавшийся в сибирских ссылках за идею, впоследствии превратился в заматеревшего Иосифа Сталина, роскошно проводящего досуг в двух десятках резиденций — пока «чернь» всерьез верит, что из скромности и близости к народу он не снимает кирзовых сапог. Тот, кто пришел к власти на волне противостояния с буржуями и угнетателями, породил ту самую советскую «империю диаспор» с внушительным сектором теневой экономики в Грузинской ССР и знаменитыми грузинскими «ворами в законе», занимавшими ключевые посты в советском криминалитете.
В этом контексте Владимира Путина от Иосифа Сталина отличают два момента. Первое — Сталин хотя бы вполне логично поощрял «своих», когда для Владимира Путина (не человека-идеолога, а человека-продукта советской системы) вопрос этно-криминальной солидарности не является фундаментальным. Существует вопрос только криминальной солидарности — без лишних приставок. С Ковальчуком, Тимченко, Ротенбергом, Михельсоном, хоть с чертом лысым: главное, чтобы каждый скидывал долю в президентский офшор с продажи «Путинок» и строительства разного рода крымских мостов. Второе — путинская система даже не проходила стадию идеологическую, сразу начав формироваться, как власть кланов ради власти кланов. Путин — это не революционер из Скотного двора (ни литературного, ни реального), который деградировал от идеолога-бунтаря до держателя всегосударственного общака. Сегодняшний Кремль — это тот самый О’Брайен, который в момент нажатия на рычаг механизма, что выкручивает позвонки жертве, признается: «Нас интересует только власть».
И как раз таки напротив (о чем мы неоднократно говорили в прошлых статьях) криминальной и неофеодальной диктатуре, где волости распределены между персоналиями, эффективными для бандитской кассы, не нужны: 1.идейные; 2. соратники по казнокрадству, чья роль соратника стала куда менее полезной по мере изменения внутренней повестки. Важно напомнить еще раз, что подобная вертикаль не монолитна и порождает ту самую суверенизацию подсистем, где карать и первых, и вторых, позволительно уже деятелям среднего звена.
Первые, к слову, учатся на ошибках предшественников куда хуже, чем вторые (тот же Анатолий Чубайс, согласно одной из теорий, предусмотрительно покинул Россию из-за возможного уголовного преследования — ибо Путин, потерпевший неудачу с блицкригом и цветами от благодарного украинского народа, мог хотя бы умаслить телезрителя посадкой «проклятого буржуя, разворовавшего страну»).
У идейных же всегда есть одна общая ошибка — они слишком амбициозны и слишком верят в свою исключительность, упорно игнорируя безыдейность и закрытость системы, где слишком рьяной борьбой за условный Донбасс заработаешь не место рядом с Главным, а пулю в череп под элэнэрским селом. Та же история ликвидированного Игоря «Берега» Мангушева была банальна до безобразия: в 2009 году он пришел в российское Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) и начал активно внедряться в структуры к русским националистам. Как раз таки нулевые в России — это самый пик репрессий против правого оппозиционного крыла, и ФСБшная агентура активно наводила справку о самых активных и опасных. С
удя по тому, что чуть позже Мангушева уже замечали в пригожинских делах, в кампании по дискредитации навальнистов на выборах, на совещании с московским начальником Центра противодействия экстремизму, можно прийти к вполне определенным выводам. Мангушев либо был вполне себе чекистом на зарплате, либо уж очень хотел стать таковым. События на Донбассе стали для «Берега» первым испытанием, которое он не прошел: в составе организации ENOT CORP Мангушев сам занимался прессингом "неправильных" энтузиастов в ОРДЛО. Когда подобный элемент получает свой первый опыт карателя — пусть опыт мелкий, локальный — он пьянеет от иллюзии «карьерного» роста. Затяжное опьянение привело к тому, что Мангушев (как и Моторола, как и Захарченко, как и Стремоусов — как вереница до них и после них) возомнил себя субъектом войны и большой шишкой.
Незадолго до смерти, в комментариях своего телеграм-канала, «Берег» уже разговаривал так, будто перестал быть эпизодическим организатором прессинга против затюканных дончан и вырос до вершителя судьбы всего российского командования. «Я вне государства, я его поддерживаю, пока наши курсы совпадают. Если Путин решит капитулировать, то (устроим) теракт». А потом классика: начало февраля, ЛНР, «внезапное» ранение от короткоствольного оружия, с близкого расстояния, в затылочно-теменную область. В тыл (разумеется) пробрались украинские ДРГ, а жена почившего не может найти помощи у Военной прокуратуры, Следственного комитета, ФСБ — которые ведь должны защитить «своего». Откуда же ей было знать, что у Кремля нет «своих» в касте наемников-энтузиастов.
Более того, человек более высокого ранга, допущенный к более жирной кормушке, тоже может перестать быть своим — если то диктуют заметно осложнившиеся обстоятельства. И вот уже мы переходим к другому моменту — избавлению системы от ненужных, отработанных казнокрадов внутри элиты.
В течение 2022 года в России при странных обстоятельствах скончались 10 топ-менеджеров российских госкомпаний. Одиннадцатый, 59-летний Вячеслав Ровнейко, экс-партнер зятя Ельцина и основатель Urals Energy, был найден мертвым в своем доме на Рублевке за 2 дня до годовщины полномасштабной войны. Его предшественники из Газпрома, Лукойла, Новатэка обнаруживались повешенными, застреленными, утонувшими, выпавшими из окна больницы. Бывший топ-менеджер «Лукойла» Александр Субботин был найден в подвале дома в Мытищах. Вот что писал ТАСС со ссылкой источник в правоохранительных органах, «по заявлению хозяина дома, уроженца Харькова Алексея Пиндюрина, Субботин прибыл к нему в состоянии сильного алкогольного и наркотического опьянения накануне.
Тело миллиардера находилось в подвале дома Пиндюрина, которого еще называют шаман Магуа, в комнате, используемой для проведения ямайских ритуалов вуду». Можно предположить, что «топы» решили массово свести счеты с жизнью из-за санкций, ухудшения экономического положения и так далее. Правда, это предположение ощутимо спорит с реальностью, где, во-первых, формула «затянуть пояса» коснулась кого угодно, но только не правления госкорпораций, во-вторых, даже фигуры уровня Абрамовича и Чубайса могут спокойно эмигрировать — будто бы обнулив в коллективной памяти свою решающую роль в становлении путинского режима и заслужив звание «молодца» от бывшего после США в России Майкла Макфола.
Что же, куда вероятнее, что ненужные элементы криминальной путинской сети просто устранили — возможно, заметая некие коррупционные следы или банально сводя счеты внутри змеиного клубка на почве обострения внутриэлитных отношений. Подобный раздрай характерен для атакующей стороны — особенно когда у нее все идет не так хорошо, как задумывалось. Совсем не так хорошо.
Борьба идет только за один ресурс — власть. Сферы влияния на оккупированных территориях делятся между кланами. Одни ресурсы — людям Кадырова. Другие ресурсы — заместителю председателя правительства Российской Федерации Марату Хуснуллину. Минобороны грызется с кадыровцами и вагнеровцами, генералы с генералами внутри МО РФ. Не ради идеи, не ради некой хоть более-менее внятной системы взглядов — ее просто нет. Посмотрите на митинг в Лужниках, где поются песни о величии России на фоне серпа и молота, Иисуса, двуглавого орла и портрета Ахмата Кадырова, в свое время призывавшего каждого чеченца убить столько русских, сколько сможет. «Русский мир» не может систематизироваться во что-то хотя бы внешне логичное. Более того, он уже даже не в состоянии имитировать, что он русский. Есть безнациональная, безкультурная, безидейная борьба за волости, ресурсы и власть, власть, власть по принципу СДД. Сожрите друг друга.