Речь даже не об определенном заряде пропаганды, которое патриотическое кино неминуемо несет в себе. Дело скорее в ценностях, которые оно прививает, в той положительной нагрузке, которую оно несет в первую очередь для людей молодых. Так получается, что чаще патриотическое кино смешивается с историческим – в прошлом гораздо проще находить достойные примеры для подражания. Хотя смешивать историю и костюмную драму как вольную интерпретацию на заданную тему все же не стоит.
В свое время российский кинематограф нередко обвиняли в нежелании создавать позитивные фильмы на историческую тематику. Но времена меняются, и появилось множество проектов патриотической направленности. Правда, их качество – предмет отдельного спора и обсуждения. Тем не менее, сдвиги очевидны.
В 2005 году в России появился совершенно новый праздник День народного единства. Предполагалось, что поводом для празднования может послужить дата капитуляции и отступления из Московского кремля войск Речи Посполитой в 1612 году. Дискуссия по поводу этого праздника не утихает до сих пор. В 2007 режиссер Владимир Хотиненко снял художественный фильм «1612», посвященный событиям начала 17 века, с достаточно очевидной целью - добавить популярности новому торжеству.
Художественный фильм «1612» - яркий пример современного российского патриотического кинематографа. Рассматривать его как историческое кино не рискнет даже поверхностно ознакомленный с темой человек. Мы же попытаемся эту ленту сравнить с не менее патриотическим и настолько же далеким от истории фильмом Мела Гибсона «Храброе сердце» 1995 года. В действительности, у фильма Хотиненко очень много общего с лентой Гибсона, даже не учитывая прямых цитат из последнего.
В основе обоих фильмов лежит достаточно банальная тема: обычный человек в водовороте непростых исторических событий, его судьба и подвиг во имя высшей цели. Простой парень превращается в героя с большой буквы и, собственно, далее следует повествование, рассказанное понятными в наше время средствами. В первом случае рассказана борьба шотландцев за свою независимость под предводительством Уильяма Уоллеса, во втором - кратко и с незначительными лакунами пересказана история Смутного времени (эпизод с правлением Василия Шуйского и эпопея второго Лжедмитрия были попросту пропущены за ненадобностью). В первом случае была художественно рассказана история простого человека, поднявшего мятеж за свободу своей страны, в другом случае – удивительные приключения влюбленного в царевну крепостного на фоне драматических исторических событий.
Тем не менее, именно исторические события подаются в обоих фильмах почти одинаково: средневековая Шотландия в хаосе междоусобиц, управляемая алчными и жестокими англичанами, и Смута на Руси, терзаемой польскими войсками и разного рода наемными бандами. В одном случае пасторальные шотландцы, дети природы, которым противостоят более технологически развитые англичане, в другом - та же ситуация с московскими лубочными селянами и в ногу марширующими европейскими солдатами. Дальше – больше. Главные герои обоих фильмов люди простые с низким социальным статусом и тяжелыми психологическими травмами, полученными в детстве. Однако, если герой герой фильма Гибсона под давлением обстоятельств коренным образом меняет свою судьбу, то герой Хотиненко только лишь надевает маску и пытается прожить чужую жизнь.
Зло в обеих картинах представлено также очень похоже. Главное зло по версии Гибсона – английский король, и это зло умное, храброе и коварное одновременно. Вообще, в фильме нет не просто положительных, даже попросту нейтральных англичан, они более или менее соответствуют своему королю. Точно так же в версии Хотиненко нет ни одного иностранца, который не являлся бы врагом. Даже испанский кабальеро не в счет, т.к. он наемник и для перехода на сторону добра просто не дожил по сценарию. А главное зло – условный гетман. Фигура несколько истеричная, но порывистая и амбициозная.
Надо сказать, что с гетманом получилось не очень хорошо: как единственный персонаж, который точно знает что хочет, а главное - действует логично и последовательно, он вызывает несколько большую симпатию, чем многие персонажи «правильной» стороны. Но тут дело скорее в актерской работе, режиссер не виноват. В деталях набор стереотипов просматривается тоже: англичане стреляют из луков, пьют и доминируют. Во втором случае польские гусары путешествуют, надев крылья, наемная пехота выполняет перестроения исключительно под немецкие команды, за сабли хватаются все без исключения и даже без повода.
Ближайшие друзья героя в целом тоже похожи и предсказуемы. Тут жанр диктует свои правила: герой один, потому друзья и близкие должны от него всячески отличаться. В обоих фильмах спутники героя персонажи, скорее, комичные. Один из спутников Уоллеса – ирландец Стивен. У героя Хотиненко Андрея – татарин Костка. Один глупо шутит, другой выражается языком современной улицы. Параллель снова соблюдена.
Лирическая линия имеет тоже некоторую схожесть – это огромная социальная пропасть между героями. Трагичная фигура Ксении Годуновой вообще вызывает много вопросов: весь фильм она проводит в постоянном плену (меняется только караул), и полфильма ее хотят извести все кому не лень, включая странных и абсолютно лишенных какой-либо сюжетной нагрузки партизан-разбойников с повадками спецназовцев. Французская принцесса в американском фильме находится в подобных условиях. Так же ограничена ее свобода поведения, ее используют в политических целях и ей не хватает любви. Однако ее героиня, в отличие от Ксении, способна на поступок, даже на предательство.
Надо сказать, что в обеих лентах тему социального неравенства озвучивают только отрицательные персонажи. В американском фильме элита представлена как сила, склонная к предательству исключительно по причине наличия корыстных интересов «по обе стороны границы» (этакий «привет» от Гибсона транснациональным корпорациям нашего времени). В российском фильме аристократизмом героя озабочены больше его враги и карикатурные бояре, переживающие о своем прежнем неблаговидном поведении.
И в американском и в российском фильмах не обошлось и без фигуры благородного аристократа. В первом случае линия Роберта Брюса, впоследствии шотландского короля, это линия неуверенного в себе, но патриотически настроенного молодого человека, который готов сражаться, но его удерживают интересы семьи. Выбрать сторону в конфликте и стать самим собой помогает мечущемуся Брюсу именно гибель главного героя. В российском фильме положительных аристократов даже два, и оба не обладают тонкой душевной организацией. Полное отсутствие сомнений и сделало образ князя Пожарского (эмоции у этого персонажа только две и их он выражает просто хмуря брови) несколько плоским и неубедительным.
Оба фильма объединяет еще и простая мысль: любая борьба за высокие цели, это в первую очередь пот и кровь, грязь и страдание самого обычного, заурядного человека. Батальные сцены просто перегружены подробностями анатомического характера. Тут даже кинематографические приемы используются те же: попадание капель крови на камеру, горящие всадники прямо на лошадях, попадание метательного снаряда в глаз и так далее. Даже музыкальное оформление (симфонический оркестр с использованием народных мотивов) схожих по сюжету сцен достаточно близко по звучанию.
И все же, несмотря на всю массу схожих моментов, в фильме Хотиненко есть несколько существенных отличий от голливудской ленты. Шотландский герой переживает душевную драму, потеряв любимую, и делает свои выводы. Герой российского фильма вообще не вдается в размышления. События прошлого, а именно детства, он вспоминает на протяжении более чем половины картины. Смерть матери от рук гетмана и насилие над любимой, весь ужас, пережитый им в детстве, не мешает ему поступить к тому же гетману на службу. А учитывая то, что исторические даты в фильме все же называются (путем несложных арифметических вычислений получается, что прошло всего 6 лет) герой таким образом повзрослел с очень большой скоростью, зато душой зачерствел быстро и надежно. Выбирая сторону в конфликте играющий роль испанского идальго бывший холоп Андрейка не произносит пафосных речей о судьбе Родины, им руководят только два интереса: царевна Ксения и банальная нажива.
При всей схематичной схожести картин в российском фильме присутствует еще и некоторая идеологическая составляющая. В фильме Гибсона главное зло в том, что английский король видит в Шотландии только отсталую периферию. И нужна она ему только как символ, а главные цели короля далеко, во Франции.
В российском фильме гетман как главный отрицательный персонаж преследует простую цель – с помощью Ксении взойти на престол. Но существует и еще одна сюжетная линия – Римский Папа, посылающий своего эмиссара с целью крестить Москву в «латинскую веру». Ближе к середине фильма гетман начинает требовать перехода Ксении в католицизм и это должно привести к мысли, что и сам гетман только орудие других более могущественных сил. Однако, как и другие параллельные сюжетные линии в фильме, тема ватиканской интриги дальнейшего развития не получила: католический эмиссар был раздавлен мудростью и предвиденьем православного старца, впал в ничтожество и был даже не допущен до аудиенции в Риме (использовали и выкинули).
С персонажем, олицетворявшем православную церковь, вышло вообще не очень хорошо. Старец начисто лишен патриотического пафоса. Несмотря на черты, присущие скорее монаху буддийскому, получается, что подвижник не только не обладает активной «гражданской» позицией, но и вообще предпочел забраться на дерево и там пережидать окончания трудных времен. Немного абсурда к такой позиции только добавляет образ единорога, периодически обыгрываемый режиссером. Впрочем, толика мистики, язычества и западноевропейского фольклора в целом ситуацию не портит. Второй монах, появляющийся в фильме, занимается составлением фальшивой родословной герою.
Пожалуй, самое важное отличие в фильмах - мотивация героев. В одном случае герой совершает осознанные поступки и четко для себя определяет цель. Главное слово Уильяма Уоллеса – «свобода». Герой Гибсона напрочь лишен амбиций. Его желание - жить свободно тихой жизнью. Герой Хотиненко действует исключительно ситуативно. Все, что он делает, он делает только ради любви. И готов не просто выдавать себя за другого человека, но и стать царем, если это будет нужно. Формально он готов продолжить эпопею самозванцев на престоле ради чувства.
Финал «Храброго сердца» - битва при Баннокберне, где шотландцы, возглавляемые Робертом Брюсом, нанесли поражение англичанам, завоевав наконец независимость. Сцена построена так, что становится очевидно – мученическая гибель Уоллеса была не напрасной.
Финал «1612» иной – Ксения отправляется в монастырь (в четвертый раз меняет одно заключение на другое), главный герой сознается в обмане и уже простым текстом продолжается повествование о выборах нового царя и воцарении династии Романовых. Линия лирического героя прерывается на полуслове, да так, что вспоминается только шиллеровское «мавр сделал свое дело, мавр может уходить».
Фильм «1612» трудно назвать шедевром, однако он задал некоторое направление в современном российском кинематографе. В нем, можно сказать, впервые в новейшее время сформированы и легко читаются некоторые базовые моменты: при слабой власти Россия становится жертвой западной экспансии, рассчитывать можно только на себя, и подается идея огромного духовного превосходства над оппонентами. Иными словами, в художественной форме пересказано то, что ежедневно и без того десятки раз озвучивается с телевизионных экранов.