Наличие в городе трех юрисдикций усложняло сбор налогов и податей, горожанам же, особенно тем, у кого накапливались долги перед законом, было вполне удобно – достаточно сменить место проживания и вот уже суд магистратский судить тебя не может, так как живешь ты в епископском городе. Вот и одному возному не повезло: поймал вороватых рыбаков, угнавших некогда лодку. Все чинно: реквизировал и лодку и рыбу, самих падких на чужое добро в суд доставил. Только не в тот, что следовало. Пришлось самому возному платить штраф, да еще за рыбу заплатить по такой цене, какую бы и на рынке не дали. Словом неплохо жилось горожанину во всех отношениях. Может оттого виленчане и считали себя несколько особенными.
Виленские обыватели любили экономить и не любили платить налоги. Состояние городской казны было совершенно секретной информацией, о неразглашении которой городские чиновники давали торжественную клятву. Самогоноварение и торговля вразнос в ущерб казне процветали. Но спрос рождает предложение и бороться с этим не удавалось ни властям, ни цеховым организациям.
Купцы и ремесленники, прибывшие в город, зачастую предпочитали остаться в нем навсегда. Мамоничи, фон дер Флотт, Прейфтусы, Лисовские достаточно быстро становились в городе «своими» и с легкостью перенимали местные повадки.
Прибывший из Данцига пекарь Андрес Малий (немец прибыл в город осмотреться) остановился у местного купца Станислава Отрембуша. Город немцу понравился. Наладить производство хлебобулочных изделий не составило труда. Сложнее дело обстояло с формальной стороной дела: на конкурента косо смотрели виленские пекари. Следовало срочно становиться виленчанином во всех отношениях. Покупать недвижимость Андрес не торопился, правда, и снимать жилье у купца было накладно. Но безвыходных положений не бывает. Немец решил жениться. Невеста нашлась в доме на Замковой улице, дочь маляра Мальхера Ахинского Магдалена. Свадьбу сыграли. Молодожен, прикинув в уме все плюсы и минусы, решил перебраться со своими пожитками к тестю – из экономии. Что оказалось непростительной и дорогой ошибкой.
Тесть-маляр оказался человеком склочным и неуживчивым. Зятя считал человеком ничтожным и бестолковым. Пекарь испытывал похожие чувства к новому родственнику. Оттого атмосфера в доме на Замковой накалялась с каждым днем. Первым не выдержал почтенный маляр. Будучи изрядно навеселе, с друзьями 3 октября 1598 года он решил продолжить праздник дома. Самой большой неудачей пекаря из Данцига в тот навсегда запомнившийся день оказалось то, что он попался на глаза веселой компании тестя. Маляр свое мнение о современной молодежи выразил наиболее доступными средствами - кулаками. К избиению пекаря присоединились и гости. Но физической победы над зятем показалось мало. Крепко побитого пекаря отправили в тюрьму. О каком-то серьезном обвинении даже не удосужились сообщить. Да сторожа особенно и не спрашивали.
Когда пекарь окончательно пришел в себя, он просто ужаснулся своему положению: в тюрьме, без денег и друзей, да даже без теплой одежды, а на дворе октябрь. Надежды на то, что тесть одумается, не было никакой. Тем более, что маляр, вернувшись домой, внимательно обыскал скарб зятя и к превеликой своей радости обнаружил немало золота и серебра, на которые можно было продолжать праздник. Готовую продукцию, пряники, также употребили по назначению.
Голодного и замерзшего Андреса выпустили из тюрьмы только 10 октября. Но за это время в пекаре из Данцига родился настоящий виленчанин. Другой бы бежал куда глаза глядят из негостеприимного города, но Малий поступил как поступали многие обиженные того времени горожане - заручившись поддержкой, обратился в суд.
В суде претензии к тестю он выразил в таких формулировках, словно был виленчанином по крайней мере лет двадцать. Тут было все: и обычные для таких случаев «непонятно почему напал», «за что-то отвели в тюрьму», «морили голодом и холодом», «едва не убили». Разумеется, и ущерб от проделок нового родственника был подсчитан до мелочей с округлением. Кроме списка нажитого непосильным трудом прилагалась претензия на две тысячи злотых золотом и серебром. В принципе, такой суммы хватало на приобретение собственного жилья и торгового места в городе (дом с лавкой на теперешней улице Савичиаус обошелся новым хозяевам в 600 коп грошей).
Пришлось маляру в суде доказывать, что такую сумму (вкупе с прочим имуществом и пряниками) прогулять за неделю было решительно невозможно. Для Малия тяжба затягивалась, а его превращение в типичного виленчанина, напротив происходило с завидным ускорением.