Пярну умудряется совместить несовместимое. В любой аптеке, если попросишь, тебе распечатают инструкцию на русском языке. По закону, подать заявление в мэрию или суд можно тоже на русском. С другой стороны, ни на заправке, ни в табачном магазине, ни в отеле не знают русского языка, так что приходиться вспомнить английский: "Ай эм джорналист". В Латвии без знания русского найти работу трудно, в эстонском Пярну легче. Россияне тут – не основные клиенты.
Как и в далеком Сочи, в Пярну есть армяне. Только Армения на эстонском языке звучит протяжнее, потому что пишется с двумя "е": "Armeenia". Хозяин армянского ресторана Спартак Акопджанян спокоен и невозмутим. Хочу поговорить по душам в стиле "э, брат", но со Спартаком это не проходит. Он живет здесь уже 30 лет: когда-то учился в сельхозакадемии и решил остаться. Обе его дочери родились в Эстонии, получили местное образование, работают юристами и знают по 4 языка.
"У меня 85 процентов клиентов это финны, – рассказывает Спартак, наливая нам кофе. – Потом идут латыши, немцы и русские. Финны больше всего любят шашлык, а вот хаш не знают". Словом, близость Эстонии к "большой Европе" чувствуется не только в архитектуре.
Чего не хватает Пярну, так это денег. Во всяком случае, Церковь Елизаветы не мешало бы подбелить, как и знаменитые Таллинские ворота. Впрочем, эстонцы нашли выход, и если на улице встречаются развалины, они обязательно раскрашены классными граффити. Ну хоть так.
За свою историю Пярну успел побывать и в составе Швеции, и в составе России. При СССР тут любили отдыхать генсек Юрий Андропов и звезда советской культуры Давид Ойстрах. Но сегодня российского влияния не чувствуем: лишь на Таллинских воротах табличка, что в городе когда-то жил прадед Пушкина Абрам Ганнибал.
Пляж не такой убранный и ухоженный, как в Паланге и Юрмале, кругом навалены водоросли. Зато он широкий, как футбольное поле. Встречаю семью из Литвы. Андрюс, Аушра и их сын Домантас живут в Клайпеде, то есть приехали с курорта на курорт. "Мы поездили по миру, в Литве отдыхать дороже всего, – делится Аушра. – В Юрмалу точно не поехали бы. А в Пярну спокойнее всего".
Главный туристический эксперт – работница общественного туалета, отлично говорящая по-русски, но не желающая представиться. Все туристы волей-неволей проходят через нее. Очень любит немцев за их культуру, испанцев называет бешеными, а обижается на японцев: "Даст пять центов и сдачу ждет. Я объясняю, что надо 40 центов, 40! Тогда даст евро и хочет сдачу 80 центов". Увидеть в Эстонии японских туристов проще простого.
В местном ларьке продают отличные кебабы, но меню с русским переводом нет. Да и брать банку пива по 3.90 евро – дороговато. Под вечер улицы курорта абсолютно пусты – в этом его главная прелесть в бархатный сезон. В парке одиноко журчит фонтан, небо наливается тучами. И лишь метрдотель вдохновенно расставляет на столиках пепельницы, будто лето еще только предстоит.
Забывая величие
В Эстонии нашелся бесхозный кролик, и теперь вся страна ищет хозяина! С такой новостью выходит эстонское русскоязычное радио, которое слушаем в машине. Ни бомбардировок Сирии, ни завоевания территорий, ни помощи Африке: хорошо жить в маленькой стране. На душе светлее оттого, что кролик будет не одинок.
Балтийское море всегда рядом. Оно в сувенирах и янтарных бусах, которые можно встретить в придорожных магазинах. Оно в свежем ветре, развевающем волосы эстонских девушек. После часа пути на горизонте возникает огромный белый паром. Переправиться на остров Мугу с автомобилем стоит 14.40 евро, в очереди ждем ровно 10 минут.
Паром довольно урчит, рассекая носом тихую голубую воду. Японские женщины со скромным видом сидят на лавке, положив руки на колени. Соноко Шима из Токио, преподает международные отношения в Showa Women's University. Ее студентки Асука Готта и Ририка Фудживара совсем не говорят по-английски, только улыбаются. Туристки только что из Вильнюса, и Соноко впечатлили небоскребы: "Я была в Литве при Советском Союзе, теперь удивляюсь, откуда такое развитие?". Российскому политэмигранту приходится отвечать за всю Литву: "Вступление в Евросоюз – главный момент развития". Не столько интервью, сколько восточный ритуал вежливости.
Фотографируемся на память, я делаю Асуке и Ририке дружеские жесты: мол, мир, дружба. В моем родном Краснодарском крае тоже есть паромная переправа, в Крым. Но там это стратегический объект, и воздух наполнен тревогой. Там люди ездят с осознанием великих идей, что отражается на их серьезных лицах. На эстонском пароме удивляет полное отсутствие напряжения. Распрощавшись с японками, выходим на острове и прямо над переправой запускаем дрон. До этого никому нет дела.
В стороне от всех
Страны Балтии – сами по себе остров среди империй, но и у них есть свои острова, поменьше. С Муху на остров Сааремаа тянется дамба. Кажется, мы не едем, а летим над заливом Вяйкевяйн. В одном из парковочных "карманов" встречаем супружескую пару. Убо Ван Опховен и Яннеке Розема – из какой-то голландской деревни со сложным названием. В Эстонии впервые. "Конечно, тут дешевле всего. Но приехали не поэтому. Эстония – это тоже Скандинавия, разве нет?" – спрашивает Убо. Российскому политэмигранту ответить нечего.
Путь в город Курессааре – это пустынная дорога, окруженная соснами. Иногда за окном проскакивают маленькие поселки или просто усадьбы: отдельный мирок, нетронутый большой цивилизацией. В придорожном ресторанчике за 7 евро накладывают огромные порции говядины и овощей – не то, что в Вильнюсе.
Настоящий русский едет в отпуск не затем, чтобы сменить обстановку. Он едет, чтобы привезти эту обстановку с собой. Телевизор, водка, майка на лямках, диск группы "Рождество". В Петербурге я знавал человека, который за две недели в турецком отеле так и не увидел Черного моря: "В бассейне пили". В этом смысле Курессааре для русского отдыха был бы идеален, потому что пляжей там нет, зато есть масса отелей со спа-процедурами. Спасибо визовому режиму.
Кинув вещи в отеле, слоняемся по городу в поиске туристов, но в бархатный сезон кругом пустота. Эстонские школьники идут своим характерным шагом, переставляя ноги медленно и широко. У туристического стенда наконец встречаем Наталью Павлову, бухгалтера из Москвы. Рассказывает, что бывала уже в 60-ти странах, и мне неловко спросить, в какой организации она бухгалтер. "Тут нераскрученное место, тут покой и тишина. И рядом с Россией, и дешево. А теперь вы напишете и туристы поедут", – вздыхает Наталья. Она из тех культурных русских, которых желал бы заполучить любой курорт. Но таких, как кусок янтаря после шторма, находишь не всегда.
Литва, Латвия, Эстония – огромный, цветной, ни на что не похожий мир, если ехать на машине, и лишь узкая полоска у моря, если смотреть на карту. Мечта любителей "русского мира", желающих все непохожее подмять под себя. За 40 лет в России я на них насмотрелся. Вопрос лишь один: зачем подмять? Чтобы расписать серой краской пляж в Паланге? Чтобы поставить плакаты с Путиным в Лиепае? Чтобы закидать пивными банками мостовые Пярну? Чтобы огородить заборами элитные отели Курессааре? Ответа нет. Есть лишь синяя сентябрьская вода, утки в камышах и высокое-высокое северное небо.